Не надо меня обижать

— Девушка, вам куда? — высунулся из-за двери молоденький парнишка. Неужели стажер? Или хорошо сохранившийся журналист?

— Я к начальнику, — не стала уточнять к какому именно.

Около двери Стефана я остановилась, чувствуя как гулко бьется сердце.

Буквально о ребра, словно собирается выскочить из груди. Я никогда так не волновалась даже в школе, даже видя отчима.

Промелькнула трусливая мысль постучать, и если за дверью никто не ответит, то развернуться и уйти. Но потом я подумала, что это слишком.

Створка двери поддалась на удивление тяжело. Или это я боялась переступить порог кабинета, а потому надумывала себе не существующее на самом деле. В любом случае, получилось так, что я налегла всем телом на полотно и оно со скрипом провернулось в петлях. И я по сути дела ввалилась прямиком в кабинет к Стефану.

Лема я заметила сразу же. Его силуэт прекрасно выделялся на фоне открытого окна. Мужчина дышал воздухом. И не спешил поворачиваться ко мне.

— Оставь документы на столе, — приказал он.

Я посчитала хорошим знаком, тот факт, что Стефан не видел как я вошла и сразу же не выгнал меня. Что позволяло мне пройти вглубь кабинета. И оказаться около стола, на который водрузила огромный букет и пакет с подарками. Бутылка глухо грюкнула.

Шелест бумаги, по всей видимости, привлек внимание Лема. Он начал медленно поворачиваться в мою сторону.

— Ты-ы-ы? — протянул мужчина.

Искренняя радость на миг отразилась на лице Стефана, но тут же была спрятана за маской показного равнодушия, стоило ему увидеть принесенное.

Однако такая необходимая мне эмоция была замечена и зафиксирована в сознании. Она придала мне силы и уверенность в том, что я поступаю правильно.

— Вот мимо проходила, думаю, дай зайду.

— А ты уверена, что мимо? Может быть шла не ко мне? — принялся допытываться Стефан. Почти ничего не выдавало его волнения, лишь взгляд, жадный, блуждающий, напряженный и … немного растерянный. Он словно ощупывал им. Я могла в каждый момент времени сказать куда смотрит Лем. Ибо то место обжигало.

— Если я скажу, что не мимо и к тебе, поверишь? — мой голос дрогнул.

— Судя по всему, ты идешь откуда-то. Цветы. Подарки из магазина. Кто этот счастливчик? — с подозрением спросил он, мрачнея.

— Это для тебя, — закусила губу, не зная как скрыть смущение. Не так-то просто разыгрывать непосредственность, когда решается судьба.

— Для меня? — Лем вскинул брови. Он усмехнулся, чуть мотнув головой в сторону.

— Ну, надо же. С каких это пор к мужчинам в гости ходят с цветами?

Он явно не понимал что я задумала.

— С тех самых пор, когда приходят, чтобы попросить прощения, — все же я это произнесла. На последней фразе сердце сорвалось в галоп и мне едва хватило воздуха, чтобы ее договорить.

— А тебе разве есть за что просить у меня прощения? Разве мы что-то друг другу должны? — лицо мужчины стало непроницаемым.

Да. Не такого допроса я ожидала. Видимо, Стефан решил провести меня по всем кругам Ада, чтобы в полной мере вкусить горечь раскаяния.

Я переступила с ноги на ногу, уперлась руками в стол, на миг вернувшись в прошлое, когда Лем наказывал меня страстью, затем унеслась в те мгновения, когда я прогоняла Стефана, говоря обидные слова.

Я должна это пройти. Должна. Даже если сегодня у меня ничего не получится — наступит завтра, когда я постараюсь забыть, вычеркнуть из памяти сегодняшнее самобичевание, которое от меня ждут. Как говорила всегда Рина — я сильная, я выдержу, я смогу.

— Я не знаю, что тебе известно о том инциденте с футбольной командой., — начала я, чувствуя как самолично снимаю с себя шкуру.

— Допустим, известно, — сухо произнес Стефан, на его лице заиграли желваки.

— Это все из-за моей сестры.

— Сестры? — переспросил Лем.

— Ее зовут Ава и эти муда. мужики и их подружки сыграли с ней дурную штуку, — я с трудом перевела дыхание, чувствуя, как к горлу подкатывается горький ком. — Она не смогла этого перенести и … в результате попала в психиатрическую клинику.

Но и там ей не дали покоя. И я ее чуть не потеряла. У меня одна сестра. Понимаешь?

Одна. Она моя сестра. Я должна была за нее отомстить. Они это заслужили. Они звери. С ними можно только теми же способами, как и они, — с каждым словом мой голос повышался, пока не перешел в крик.

Это душевное обнажение стало последней каплей моего терпения. Я не выдержала. Я сорвалась. Меня душили слезы. Жалость к сестре, к себе затопила мою сущность и я. я позорно разрыдалась, успев закрыть глаза руками. Я этого не хотела, видит Бог. Я считала себя не способной к сильным чувствам. Но это случилось.

Плотина прорвалась и затопила все на свете.

Слезы сочились через плотно сведенные пальцы. А я никак не могла успокоиться. Я даже сразу и не заметила, что рядом со мною кто-то оказался и привлек к себе, чтобы утешить. Мое горе, сдерживаемое длительное время, вырвалось наружу. Казалось, что под моими ногами разверзлась земля. Настолько мне было плохо.