Не надо, папа!

На неровном блоке с гербом Учиха появилась фигура. На таком расстоянии Сарада не могла разглядеть чья, даже в очках. Человек спрыгнул вниз и направился к ней. За ним из-за вертикальной каменной плиты выскользнули и другие. Большое белое пятно — собака. Розовое пятнышко — мама. Наверняка ведь мама.

Сарада стянула очки и протерла подолом мокрого платья, вспоминая о том, как Шисуи, перетрудившись от использования Мангеке, валялся с повязкой, которую ему запрещала снимать его девушка-медик. Ей бы тоже стоило дать глазам отдых.

Жуки сбились в плотный рой вокруг, и Сарада прикрыла глаза. Сражаться с Шино-сенсеем не было смысла.

Даже если он рассказал всем о моих экспериментах с жуками и Лабиринтом Воспоминаний… К черту! Сколько можно бегать? Осудят так осудят. Казнят так казнят. Быть может, волна меня спасет. Или папа с мамой… папа с мамой все-таки заново подарят мне жизнь.

Сарада и не знала, что кажется ей более невероятным: волна или союз родителей. После попытки отца убить маму, пожалуй, второе.

— Сарада! — воскликнул Какаши-сенсей, останавливаясь неподалеку. — Где Саске?

Вблизи их можно было рассмотреть получше. Акамару подрос, стал огромной псиной. Киба, напротив, казался младше. Сарада лучше запомнила его мужчиной, чем подростком-генином, потому сравнивала Кибу со взрослой версией. Какаши-сенсей совсем не изменился, а мама… Мама стала крепче.

Сердце затрепетало при виде Сакуры. Сарада прикусила губу. Мама смотрела на нее вначале с недоверием и опаской, но понемногу взгляд становился теплее. Сакура хотела было подойти ближе, но Какаши-сенсей вскинул руку и остановил ее.

— Подожди, Сакура. Сарада, отвечай на вопрос.

— Его похитил Тоби.

Она вдруг заметила узор в глазу Какаши-сенсея и выдохнула:

— Мангеке…

Рокудайме вздрогнул. Рисунок сжался и слился обратно в обычные три томоэ.

— Сарада, что вы делаете? — спросил он с угрозой, будто хотел отвлечь ее от размышлений о силе его додзюцу, и кивнул на Карин, которая за это время успела почти срастись с Итачи. — Мы думали, Учиха Итачи мертв.

Карин отдала Итачи уже чертовски много чакры и слабела с каждой минутой. Сарада не знала, откуда она умудрялась столько ее черпать, этой целебной чакры, но сколько они ни сидели здесь, на руинах, чакра не заканчивалась. Карин будто выжимала ее из себя до капли уже насильно, но отлипнуть от Итачи отказывалась.

— Пытаемся спасти его, — глухо ответила Сарада.

— Зачем?

— У меня есть к нему вопросы.

— Ты изменилась, — признался Какаши-сенсей чуть помедлив. — А ведь три года назад прибегала ко мне сама не своя от страха, когда Итачи объявился в деревне.

— Он не в том состоянии, чтобы его бояться.

Голос задрожал. Глупо было терять драгоценные минуты на эти бессмысленные разговоры, но просить джонина Конохи спасти отступника, члена «Акацуки»… Как же нелепо прозвучала бы эта просьба. Шестой явно думал о том, что Итачи нужно добить, и чем раньше, тем лучше.

Сарада с мольбой заглянула в глаза Какаши-сенсею, а затем маме.

— Пожалуйста, помогите ему.

Сакура уверенно опустила руку Рокудайме, преграждавшую ей путь.

— Сенсей, Цунаде-сама давно издала приказ: любого члена «Акацуки» стоит или убить, или попытаться захватить живьем. Мы можем захватить Итачи живым и допросить его. Это хороший шанс добыть информацию об «Акацуки».

Какаши-сенсей тяжело вздохнул.

— Умеешь убеждать, Сакура. Так и быть. Делай, что считаешь нужным. Только… Сарада, ты и эта девушка, отойдите от него. Сюда.

— Хай.

Сарада отступила на пару шагов и заметила, что Карин и не думает отрываться от Итачи.

— Ты слышала, Карин?

Та не шелохнулась.

Сарада подошла к ней и попробовала силком оттащить от Итачи. Карин стала сопротивляться в какому-то полубреду, бормоча: «Нет… нет. Нет».

— Дьявол…

Сколько Сарада ни пыталась оторвать ее от дяди, ничего не получалось. Карин буквально срослась с Итачи. Стиснув зубы, Сарада опустила ладонь, обернутую зеленой чакрой, ей на голову и оттащила вмиг потяжелевшее тело в сторону, к Рокудайме. Рука Карин, по которой стекали размытые от слюней струйки крови, безвольно волочилась по камню.

Сакура стянула перчатки и быстро провела руками с зеленым облачком ирьениндзюцу над телом Итачи.

— Такой дисбаланс… Да что это с ним?

— Ты сможешь ему помочь? — выдавила Сарада.

Мама не ответила. Задрала одежду, обнажая голый живот Итачи и выступающие ребра, сложила с полтора десятка печатей и ударила двумя ладонями прямо в живот, чуть пониже солнечного сплетения. Итачи дернулся, раскрыл глаза и выгнулся. На лбу Сакуры от напряжения выступила испарина.

— Шаннаро! — воскликнула она, с явным усилием выжимая из себя чакру.

Дядя вдруг расслабился и обмяк, словно она добила его окончательно.

Сакура вытерла кулаком влажный лоб и выдохнула.

— Что ты сделала?

— У него дисбаланс в системе циркуляции чакры. Я влила свою и временно стабилизировала его.

— Он… выживет?