Не надо, папа!

— Не оправдывайся. Это уже тоже не важно. В этом мире ничего не важно. Я создам вместо него другой.

— Ты сошел с ума.

— Нет. Просто мой шаринган видит глубже.

Кровь на щеках размывало слезами. Сарада пропускала мимо ушей эту возвышенную и совершенно бессмысленную болтовню тронувшегося Учихи. Ее волновало другое.

Учиха Обито — друг Какаши-сенсея. Учиха, похожий на Наруто, который мечтал стать Хокаге. Это он убил ее тогда, в квартале. Он помогал дяде уничтожать клан. Похитил папу. Пытался убить дядю. Погубил родителей Наруто и вынудил Йондайме Хокаге запечатать Кьюби в собственного сына.

Неужели и Нанадайме после моей смерти способен превратиться в такое?

Мысль невольная и риторическая. Но Орочимару посчитал должным на нее ответить:

«Подобная глубина помешательства — привилегия скорее вашего клана, Сарада».

Дело не в клане. Эта печать на сердце. Наверняка все из-за нее.

— Какаши-сенсей! — воскликнула Сарада. — Его…

«Нет! Не говори ему!»

Но почему?!

«Плевать на Обито. Первостепенная задача — защитить Наруто-куна. Какаши захочет спасти обоих, и мы проиграем все».

Впереди послышался негромкий звук удара. Сарада торопливо активировала шаринган. Глаза заныли.

Какаши-сенсей согнулся пополам.

Чтобы ударить, нужно материализоваться. Почему Какаши-сенсей ничего не делает?

«Какаши не в себе. От него сейчас нет толку».

Фокус Канрен провалился в сердце. Сарада попыталась передать чакру для удара на расстоянии, хотя бы немного, но глаза свело, будто спазмом. Вместо нечетких картин бордового леса поплыли яркие круги на темном полотне.

«Слишком рано. Они еще не восстановились».

Раньше было проще!

«Раньше глаза не были так изношены».

Снова стали проступать очертания реального мира.

Обито ударил Какаши-сенсея по лицу, и тот повалился на землю.

— Давно мечтал это сделать. А ты даже не сопротивляешься. Знаешь, что заслужил.

Вспышка чакры. Мир исказился.

В эти моменты он материален!

— Счастливо оставаться, — бросил напоследок Обито.

Сарада запустила сюрикены. Учиха отразил их черным прутом, один настолько ловко, что сюрикен отрикошетил обратно и ей пришлось уклониться.

Воронка замкнулась.

— Ушел.

Она с выдохом прикрыла веки, деактивировала шаринган и снова стала залечивать сквозную рану на плече. На медицинские техники уходило порядком чакры, но все же с таким повреждением дальше сражаться было бы сложнее.

— Какаши-сенсей, — позвала Сарада с тихой злостью.

Тот продолжал валяться в траве.

Идеальных шиноби не существовало. Даже у самых хладнокровных профессионалов были слабые места, и слабое место Какаши-сенсея неудачно вскрылось именно сейчас.

Кожу стало пощипывать. Рана понемногу затягивалась.

В траве валялся какой-то крупный плоский предмет. Вероятно, его второпях обронил Обито. Немного залечив рану, Сарада развернула пустой свиток и на всякий случай запечатала предмет. С ним разобраться можно было и после.

Какаши-сенсей мог убить его. Дважды. Трижды. Если бы не проявил слабину, все бы уже закончилось. А теперь этот Обито пошел к Наруто и Би…

Хотелось все это высказать вслух, но Какаши-сенсея и так предстояло собирать по частям. Подобные слова добили бы его окончательно.

— Я не знаю, что там у вас произошло… — попробовала она снова.

…но сейчас нужно спасать Наруто, а я не вижу дерева в трех метрах от себя. И я не позволю вам так валяться!

Сарада злилась. От осторожного вкрадчивого тона не осталось и следа:

— Поднимайтесь, черт возьми!

****

На три часа.

На пять часов.

На семь.

На десять.

Справа сверху.

Всего пять источников ненависти. Покров чакры расщепился. Наруто, четко контролируя каждый, творил несколько расенганов.

Первой подоспела Стрекоза. Раскаленное от чакры чудовище с белыми провалами глаз и зубатой пастью, еще и крылатое. От девочки там осталось немного. Наруто ухватил ее отростком чакры, повалил на голову Восьмихвостого и ударил расенганом.

Вдалеке появился дополнительный источник ненависти, особенно концентрированный — Мадара. Наруто отвлекся на него, и двуххвостая кошка разорвала ему когтями спину. Глубокие царапины вспыхнули.

— А ну… — он задохнулся, зашипел от боли и ударил подоспевшего монстро-мужика. — Свалили отсюда, ттэбайо!

— Хачиби! — позвал Мадара. — Кьюби! Вы неплохо держались. Но семь биджу против двоих… расклад изначально неравный, согласитесь.

— Монолог твой не всек. Репетируй свой слог! — парировал дядька Би.

Мадара сложил печати. Наруто мельком заметил, что он уже без маски. Короткие темные волосы, изуродованная правая половина лица, вся в шрамах и грубо сросшихся складках кожи.

У них получилось задеть его!

«Маску разбили, но шрамы, похоже, старые», — заметил Кьюби каким-то странным тоном.

Курама?

Наруто очутился в измерении печати и обернулся через плечо на Лиса. Кьюби оскалился, упрямо глядя на своего давнего врага.

«Это не Мадара».

— А?! — завопил Наруто вслух.

Он выкинул в обе стороны отростки чакры с расенганами: в Гаару и еще одного джинчурики.

— Как не Мадара?!

«Я помню Мадару в лицо. Это не он».