Не надо, папа!

Боль в плече и глазах, человек с лицом, сокрытым белой маской, возвращали ее к моменту пробуждения Мангеке. Возвращение из мертвых, схватка с Анбу… Рождение в этом отрезке времени когда-то давно, еще во времена генинства поколения родителей, и возможная смерть сейчас неожиданно наложились друг на друга.

Шаринган, надрывно пробиваясь через слепоту, считал движение: Мадара метил в горло. Сарада вновь активировала Мангеке. Ей казалось, все ее тело целиком состояло из концентрированной боли. Канрен не восстановилась. Сусаноо… слишком много чакры. Столько нету. И нужен контроль всего тела, а этот стержень…

Беспомощный фокус провалился сквозь маску в мозг Мадары. Счет шел на доли секунд.

«Хотя бы гендзюцу», — успела подумать Сарада.

Глава 172. Призраки прошлого

172

Сарада затаила дыхание. Чужой ток чакры подчинился ее воле, и Мадара на мгновение утратил контроль. Прут вошел в дерево, лишь оцарапав кожу шеи. Хватка на горле ослабла. Цепи оплавились. Скопив чакру в кулаке, она с надрывным воплем врезала Мадаре по уху. Маска разлетелась на куски.

Сарада дышала с судорожными всхлипами. Фокус Канрен беспомощно шарился по телу: материальному, вкусному телу. От чужеродных ассоциаций, протекающих от Орочимару, пробрала дрожь. Мадару можно было разорвать, как ту проклятую фальшивку. Но чертов откат…

Она выдернула из плеча стержень. Сделала пару шагов. Головокружение усилилось, подступила тошнота — все из-за потери крови. Нужно было остановить кровотечение, но прежде следовало разобраться с Мадарой. Сарада готова была забить его кулаками. Только бы подойти… Каждый шаг давался с трудом. Платье намокало от теплой крови. Фокус блуждал внутри вражьего сердца.

«Какой джуин», — восторженно ахнул Орочимару и облизнулся длинным языком.

Сарада присмотрелась внимательнее. Сердце прошивала вязь фуин и сходилась к центру на поверхности.

Что это значит?

«Это значит, что Мадара — не последнее звено. Его тоже контролируют, как он контролирует джинчурики».

Кончики пальцев изнутри наполняло холодом. И без того непростая задачка вмиг усложнилась еще больше.

Сверкнув Райкири, вперед вырвался Какаши-сенсей.

Сарада выдохнула, сцепив зубы. Истекающая кровью, почти слепая… В таком состоянии пользы от нее было бы немного. Пожалуй, следовало доверить этот бой полному сил и решимости наставнику.

Она приложила руку к раненому плечу. Из ладони стала сочиться медицинская чакра. Сознание металось в разбитых осколках реальности: треск райтона, глухие удары где-то впереди. Боль и холод. Мокрая от крови одежда.

Сквозь шум в ушах и навалившуюся усталость пробился голос Орочимару:

«Концентрация… концентрация! Думай о воде, а не о Мадаре».

Вода.

Сарада попыталась снова представить папоротник. Покой. Свежие лесные запахи. Сырая земля. Шаринган погас. Стремительный мир, срывающийся в оттенки алого фона и голубых очагов чакры, стал коричнево-зеленым пятном. Рана заболела сильнее — это действовала медицинская техника.

Треск Райкири угас. Какаши-сенсей почему-то не шевелился. Сарада с тревогой наблюдала за его неподвижным силуэтом.

Чего это он?

— Ты, — выдохнул Какаши-сенсей пораженно, словно увидел привидение.

Сараде стало страшно. Она ни разу в жизни не слышала, чтобы Какаши-сенсей говорил таким тоном. Казалось, что его невозможно напугать и он всегда будет таким, как они привыкли: спокойным и хладнокровным.

Что? Что он там увидел?

Она прищурилась в надежде, что картина мира хоть чуточку прояснится.

— Замолчи, — ответил Мадара.

Голос стал сухим и грубым, как наждак. То ли маска прежде сглаживала его, то ли это так подействовало на него Райкири в груди. Однако говорил он все же ровно, не как человек с выбитым сердцем. Снова пропустил удар сквозь себя?

— Ты не Мадара, — медленно сказал Какаши.

— Можешь называть меня как тебе угодно. Это ничего не меняет.

— …ты не Мадара, — упрямо повторил Какаши-сенсей, словно пытался убедить сам себя. — Ты — Учиха Обито.

Теплое и грустное имя. Она его уже слышала.

Где?

Учиха Обито сухо рассмеялся.

— Можешь называть меня так, если тебе это нравится. Но знай: это имя для меня ничего не значит.

— Но ты же… в тот день…

Учиха Обито… Учиха…

В памяти воскрес тихий голос Наруто: «Он умер? Учиха Обито».

Сарада потеряла концентрацию. Медицинская техника прервалась. Затерявшийся клочок памяти наконец занял свое место, замкнув логическую цепь.

Перекопанное поле. Обеденный перерыв на пустяковой миссии. Какаши-сенсей, глядящий на небо, заложив между страниц книги палец вместо закладки.

«Это подарок».

Заинтересованные лица мамы и Наруто: затаив дыхание, они ожидали продолжения.

«Мой друг, Учиха Обито, перед смертью завещал мне свой шаринган».

Сарада никогда не могла представить, как выглядит этот Учиха Обито. Ее воображение рисовало его чем-то средним между Наруто и Шисуи. Возможно, именно поэтому ассоциации с его именем остались только светлые, пусть и немного печальные.

— Обито, почему ты… — в ужасе выдавил Какаши-сенсей.

— Рин. Ты позволил ей умереть.

В тишине леса слышалось тяжелое дыхание сенсея.

— Я…

Обито рассмеялся и презрительно бросил: