Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Надоело: «Долой!..»
Надоело: «Ура!..»
Дождь идет, как вчера.
И как позавчера.
Я поверил,
   что эта дождливая слизь
нам дана в наказанье, что мы родились…
Но однажды —
   пришельцем из сказочных книг —
яркий солнечный луч на мгновенье возник!
Он пронзил эту морось блестящей иглой…

Тонкий солнечный луч.
Без «ура» и «долой».

«Гром прогрохотал незрячий…»

Гром прогрохотал незрячий.
Ливень ринулся с небес…
Был я молодым,
   горячим,
без оглядки в драку
лез!..
А сейчас прошло геройство, —
видимо, не те года…

А теперь я долго,
   просто
жду мгновения, когда
так: ни с ходу и ни смаху, —
утешеньем за грехи, —
тихо
   лягут на бумагу
беззащитные
стихи.

Сказочка

Жил да был.
   Жил да был.
Спал, работал, ел и пил.
Полюбил.
Разлюбил.
Плюнул! —
   снова жил да был…

Говорил себе не раз:
«Эх, махнуть бы на Кавказ!..»
Не собрался.
Не махнул…
Лямку буднично тянул.
Жил да был.
   Жил да был.
Что-то знал да позабыл.
Ждал чего-то,
но потом —
дом, работа, снова дом.
То жара,
   то снега хруст.
А почтовый ящик пуст…

Жил да был.
Грустил.
Седел.
Брился.
В зеркало глядел.
Никого к себе не звал,
В долг
   не брал и не давал.
Не любил ходить в кино,
но зато смотрел в окно
на людей
и на собак —
интересно, как-никак.
Жил да был.
   Жил да был.
Вдруг пошел —
   ковер купил!
От стены и до стены
с ворсом
   сказочной длины!
Красотища —
Бог ты мой!..

Прошлой слякотной зимой
так,
   без видимых причин —
умер,
отошел,
почил…
Зазвенел дверной звонок.
Двое
   принесли венок
(от месткома)
с лентой рыжей…

(Вот под этой ржавой крышей,
вот под этим серым небом
жил да был.)

А может, не был.

«В поисках счастья, работы, гражданства…»

В поисках счастья, работы, гражданства
странный обычай в России возник:
детям
   уже надоело рождаться.
Верят,
что мы проживем
и без них.

Август девяносто первого

Небо в грозовых раскатах.
Мир, лоснящийся снаружи.
Мальчики на баррикадах
яростны
и безоружны…
Час
   нелепый и бредовый.
Зрители на всех балконах.
Кровь на вздыбленной Садовой.
Слезы Бога
на погонах…

Скрежет голоса цековского
и —
    «для блага всех людей»
путч на музыку Чайковского.
Танец
мелких лебедей.

Позавчера

Пятидесятый.
   Карелия.
      Бригада разнорабочих.
Безликое озеро.
   Берег, где только камни растут.
Брезент, от ветра натянутый,
   вздрагивает и лопочет.
Люди сидят на корточках.
Молча обеда ждут.
Сидят они неподвижно.
   Когда-то кем-то рожденные.
Ничейные на ничейной,
   еще не открытой земле.
Нечаянно не посаженные.
Условно освобожденные.
Сидят и смотрят, как крутится
   крупа в чугунном котле.

«Ночью почти что до центра земли…»