(Не)настоящий парень

Киваю сама себе и делаю шаг к кухне. Телефон в руках оживает очередным оглушающим «Вова» на экране. Сердце колотится, как сумасшедшее, вибрация телефона переходит в дрожь всего тела. Ответить? Ответить?

— Ну ты идёшь? — выглядывает в коридор подруга. — Я тебе там бадяги твоего папы в чай плеснула, должно похорошеть сразу.

— Он звонит, — поднимаю глаза, разворачиваю к ней телефон.

— Ожидаемо, — поджимает губы Геля. — Ответишь?

— Нет, — говорю твердо. Откладываю телефон на тумбу, он громко вибрирует по дереву. Перекладываю его на сумку, мягкий кожзам поглощает вибрацию. — Давай свой супер чай.

Прохожу на кухню, сразу берусь за горячую чашку. Делаю большой глоток и обжигаю рот и гортань. Но так даже лучше. Отвлекает от того, чтобы прислушиваться к тому, звонит ли ещё телефон или перестал.

— Может, поешь что-нибудь? Пиццу закажем, а? Твою любимую, мясную, — почти не морщится она.

— Ни к чему такие подвиги, я все равно есть не хочу.

— Тогда я вегетарианскую возьму. С сырным бортиком. А ты присоединишься, когда перейдешь из стадии депрессии в принятие, — берется за свой телефон и вбивает запрос в поисковик.

— Знаешь, все эти стадии — полное фуфло, — говорю, разгоряченная чаем с сюрпризом. — Нет никаких этапов, я чувствую все эти эмоции одновременно. И гнев, и торг, и депрессию. И никакого даже маломальского принятия!

— Значит, на самом деле ты в отрицании.

— Да бред это всё! — эмоционально всплескиваю руками. — Просто все мужики — козлы! Поддержи меня.

— Да не, не все, — не отрывая глаз от телефона, говорит Геля. — Я знаю, что есть нормальные. Просто нам нормальные не нравятся. Синдром хороших девочек. Тянет к плохим.

— Но Вова совсем не плохиш. Он… он… — подбираю слово. — Просто эгоист. Но иногда бывает таким… — проглатываю последние слова с очередным горьким комом.

Геля вскидывает глаза и упирает в меня осуждающий взгляд.

— Говорю ж, ты в отрицании.

— Да нет, он правда хороший. Такой заботливый, чуткий, нежный, — вспоминаю, как он гладил меня, наверное, часы напролет, как целовал, нежно отведя волосы с плеча.

Болезненный укол снова пронзает до самого сердца.

Мне не хватило отведенных нам пяти дней.

— Правда хочешь быть его временным пристанищем, после череды договорных девушек? — со вздохом откладывая телефон, спрашивает Геля.

— Нет, — бурчу я.

Конечно, нет. Хочу того, что он мне пообещал. И ужасно злюсь, что уже понадеялась, а он, козел безрогий!..

По квартире разносится отрезвляющий звонок домофона. Я смотрю на Ангелинку, она на меня.

— Пицца? — с надеждой спрашиваю я.

— Я не заказала, — отрицательно машет она головой.

Черт.

Могла бы догадаться, что Вова на звонках не остановится.

Вова

Это какая-то хрень.

Ухо уже натерло мозоль от постоянно прижатого телефона, а от звуков нескончаемо длинных гудков у меня развился тик. Что происходит-то? Что за игры, на которые я не подписывался?

Кидаю ключи в задний карман, захлопываю за собой дверь, отрезая себя от голоса Диброва, звучащего на пределе мощи из старенького телека хозяйки квартиры.

Сейчас, когда в мыслях уже держу ключи от собственной квартиры, как никогда хочется взять топорик и… но я держу себя в руках. Старушка ни в чем не виновна.

«Держу себя в руках, держу себя в руках» — слабая мантра, работает хреново.

Особенно, когда мне не отвечают на звонки и сообщения.

Если честно, не так я планировал провести сегодняшний день. Как и вчерашнюю ночь, впрочем. Так вот, что значит, заиметь отношения. Настоящие, не на день, не на выходные или чей-то праздник. А вот такие вот, средне-будничные, постоянные, с обязательствами. Только все обязательства почему-то, пока только на мне. А она не может даже ТУПО ВЗЯТЬ ТРУБКУ!

В какой-то момент я даже решил, что произошел какой-то настолько вопиющий несчастный случай, что о нашей несостоявшейся любви снимут слезливый фильм.

Сам Тодоровский. Но быстро прогнал эти идиотские мысли подальше. Я скорее поверю, что она телефон где-то посеяла. Заюша не самая расторопная девушка в мире, чего только стоит ее клееный-переклеенный экран, который она никак не заменит.

Но эта ее особенность, которая иногда кажется мне даже милой, сейчас никак не снижает гребаный градус накала. Я, как последний дебил, прусь через треть города с идиотской коробкой, чтобы в итоге поцеловать дверь и увидеть то, что видеть бы не хотел.

Трусы на дереве. Поправочка: свои трусы на дереве.

Да какого, мать его, хрена?!

Задираю голову выше, кидаю взгляд на окно, которое по моим расчетам должно принадлежать той самой квартире, кажется, улавливаю чей-то силуэт. Интересная выходит история. На звонки она не отвечает, дверь не открывает, мое нижнее белье украшает тихую подворотню. А причин тому я не вижу. Что ж, однажды кто-то из парадной выйдет, а я зайду, и там уж ответ выбить ничего не стоит — входная дверь у них не толще картона, меня будет отлично слышно. И ее.

Остается лишь подождать.