(Не)настоящий парень

Кидаю коробку с подарком, который как последний придурок выбирал сегодня ни один час, на землю. Сажусь рядом на поребрик. Для красочности картинки не хватает только сигареты в зубах, а то прохожие косятся недостаточно настороженно.

Раздражение нарастает. Ох уж доберусь я до рыжей фурии!

Майское солнце неплохо припекает, но ветер совсем еще не летний, пронизывающий и дерзкий. Забирается под полы распахнутой куртки, вызывает озноб.

Я вздрагиваю и запахиваю кожанку, верчу в руках телефон. Интересно, если поставить на нее автодозвон, как быстро она сдастся?

Скорее, отправит в ЧС.

Только вот за какие такие грехи, Заюш?

За спиной раздается тягучий писк открываемой двери, я подскакиваю на ноги, чтобы перехватить ее и не дать закрыться. Но торможу, не сделав и шага. Какие люди.

Сама соизволила спуститься.

— Что за маскарад? — спрашиваю первое из тысячи крутящихся в голове вопросов.

Закладываю руки в карманы куртки, чтобы не выдать своей злости чрезмерной жестикуляцией. Свожу брови, оглядываю странный прикид своей совершенно дикой девушки.

Огромная толстовка, капюшон на голове, темные очки на пол лица. Мы играем в сверхзасекреченных шпионов? Она работает на ЦРУ и нельзя палиться?

— Холодно, — низко хрипит она.

— А с голосом что? Заболела? — немного оттаиваю. На самом деле так можно хоть что-то объяснить.

Делаю шаг к ней, она — от меня. Офигеть. А это что за странные танцы?

— Чего трубку не берешь? — спрашиваю хмуро.

— А сам не догадываешься?

— Пока не вангую, — отвечаю под стать ее ироничному тону. И злюсь уже не на шутку. Тут ПМС уже не оправдать.

— Не хочу с тобой разговаривать, — разворачивается к двери, прикладывает ключ к кнопке домофона.

— Э-э, — успеваю возмутиться, сделать шаг к ней, развернуть к себе.

С головы Иды слетает капюшон, и я не удерживаюсь от возгласа:

— Ты что натворила! — в ужасе пялюсь на ее остриженные под самый подбородок волосы.

Хватаюсь за голову, нервно провожу по своим волосам, будто в суеверном ужасе, что и с ними могло случиться что-то столь же ужасное. Катастрофическое!

Ида шмыгает носом, и тут я замечаю, как из-под темных стекол по щеке скатывается мокрая дорожка. А следом взгляд падает на ее нос: раскрасневшийся и припухший. Сдается мне, солнечные очки здесь вовсе не от солнца. Перебарываю собственную панику, делаю шаг к ней, заключаю ее в крепкие объятия. Она слабо сопротивляется, но в итоге громко всхлипывает и разражается не сдерживаемым плачем. Таким душераздирающим, что меня самого колбасит. Раньше не доводилось быть в роли жилетки. Если не считать пьяных слез девушек с разбитыми сердцами. Но вот таких настоящих, надрывных — никогда. Еще одна функция отношений, к которой я не был готов.

Слегка покачиваю Иду в объятиях, поглаживаю по спине, успокаивая. Руки так и тянутся к ее голове, ощупать масштаб катастрофы. Черт, самому бы не разрыдаться.

Словно часть сердца выдрали без наркоза, она же была такой красивой. Но главное сейчас не нагнетать. Она и так бьется в истерике.

— Не плачь, — шепчу ей в макушку. — Это ты так из-за волос?

Видимо, не столько игнорировала меня, сколько не хотела показывать себя.

Женщины. Хоть бы на одно сообщение ответила!

— Нет, — сопит мне в ключицы.

Глотает последний всхлип, отстраняется, вытирает рукавом толстовки размазанную по лицу влагу.

— Все, иди, — машет рукой в сторону дороги.

— Да ничего страшного, это просто волосы, Заюш.

Я смирюсь. Честно. Смиряются же с лишними пальцами на руках там, или родинками с грецкий орех на заднице. А эти вообще отрастить можно.

— Ты не понял. Видеть тебя не хочу, лжец, — горько кривит лицо.

— Я-то тут при чем? — снова чувствую, что ни черта не понимаю. Не я же, в конце концов, орудовал ножницами над ее головой!

— Я тебя вчера видела в кафе. Когда ты по «магазину» ходил, — показывает воздушные кавычки, язвительно бросаясь фразами.

Так вот оно что. Ну офигеть, сюрприз.

— Во-первых, я сказал, что кое-что покупаю, а не что в магазине, — объясняю спокойно, хотя хочется уже поорать в лицо рыжей фурии, а потом хорошенечко ее… того самого, за свои нервы наказать. — И это правда. Я с риелтором встречался.

— С риелтором? — переспрашивает скептически.

— Да, с риелтором. Я квартиру ищу.

— За-зачем? — ошарашенно спрашивает сопливая ревнивица.

— Пришло время обзавестись жильем. Даже девушку некуда привести, — задираю голову вверх, снова натыкаюсь взглядом на чертовы трусы. — Так весь этот концерт, — возвращаю ей взгляд, обвожу пальцем ее голову, указываю на развивающиеся над башкой семейники. — Из-за того, что ты что-то там увидела?

— Я подумала, что ты, козел, снова за работу взялся втихую, — гневно говорит она.

И кто тут должен гневиться?

— Ты подумала… А спросить слабо? Чего не подошла? Что за детское поведение?

— Это у меня детское поведение? — фырчит, раздувая щеки. — А кто ныкался от меня с телефоном и ни слова вообще о планах своих не сказал? Что я должна была подумать? Ты на своем пригретом местечке, с девушкой, шушукаетесь, улыбаетесь, бумажку какую-то по столу возюкаете, — всплескивает руками, все повышая голос.