(Не)настоящий парень

Пашка подхватывает его под другую руку и ловко ведёт к дому. Папа не прекращает лыбиться. Что за странная мания спаивать зятей? «Нужно обеззаразиться, нужно обеззаразиться». Тьфу на него три раза. И его забористую перцовку. Как Вова завтра вообще встанет?!

Мы ковыляем до дома, но самое труднопреодолимое впереди — лестница. Сделав три шага по ступеням вверх, Вова выскальзывает из наших рук и оседает.

Прижимается спиной к стене и прикрывает глаза.

— Я всё, — оповещает он.

Да чтоб его!

Я в беспомощности таращусь на Пашку. Он пожимает плечами, а потом говорит: ща! И куда-то уходит. Возвращается с ковшиком воды и, не давая мне и слова пикнуть, выливает содержимое в лицо моему ненастоящему парню. Последний тут же трезвеет на пару градусов, судя по отборным словечкам, что выходят из его рта. Распахивает глаза и непонимающе смотрит на нашу странную парочку в виде меня и мужа сестры.

Неодобрительно хмурится и дует губы. Отталкивается от стены и поднимается на ноги. Дальше шагает сам.

— Тазик ему подготовь, — уже возле двери говорит Пашка и скрывается в своей комнате.

О, нет. Только этого приключения мне сегодня ночью и не хватает. Так бы и настучала по голове всем причастным лицам. Папе особенно. Зачем так беспощадно подливал этому субтильному человеку? Не мог не знать, что так все и будет!

Вова заваливается в комнату, а затем и на кровать. Прямо в одежде. Ну чудесно.

Его вырубает мгновенно.

Я стелю себе на полу, переодеваюсь, на всякий случай иду вниз за водой, аспирином и тазиком. Заботливо выставляю все это на столе и ложусь спать. Так вот, что на самом деле значит иметь парня — решать вот такие неожиданные задачки. И терпеть его пьяный храп.

Накрываю голову одеялом и засыпаю.

Пробуждение выходит не из ласковых — по мне кто-то ходит.

Я разлепляю глаза и вскрикиваю, увидев темный силуэт надо мной.

— Прости, — хрипит силуэт. То есть Вова. Но спросонья я понавыдумывала себе до седых волос.

— Ты куда? — спрашиваю я, приподнимаясь на локтях.

— Кажется, мне нужно в ванну. Почему я мокрый? — практически трезво спрашивает он.

Я кошусь за окно — темень непроглядная. Значит, мы поспали всего ничего.

— Ковшик с водой, — просто объясняю я. — Ты как?

— Нормально.

— Значит, ещё не протрезвел, — снова ложусь на подушку. — Спи давай, пьянь.

— Помоги снять, — Вова тянет за край футболки и застревает. Он делает неловкий шаг вбок, пытаясь стянуть липкую ткань с кожи, и снова проходится по мне, как слон.

Я вздыхаю и встаю с пола. Сажаю это пьяное недоразумение на кровать и помогаю избавиться от футболки. Мокрая ткань оказывается в моих руках, а взъерошенный полуголый парень — прямо передо мной. Даже в абсолютной темноте комнаты я вижу блестящий взгляд его зелёных глаз, наполовину прикрытых непослушной челкой. Бессознательно тянусь к его лицу и прочесываю светлые пряди наверх.

В груди щемит.

Вова прикрывает глаза и издает стон удовольствия, который тут же отзывается у меня внизу живота. Темнота странно влияет на мои чувства — делает их острее, затирает все гневные эмоции, которые я хотела вылить на него потоком, оставляя лишь тишину между нами. Такую густую и многословную, что звуки излишни.

Его ладони ложатся мне на талию, забираются под пижамную майку, притягивают ближе к себе. Острый нос упирается мне в живот, лоб ложится на грудь. Он втягивает воздух — глубоко и шумно — я ныряю пальцами в его волосы.

Меня колотит от этой близости, пьянит жар его тела, кружит голову.

Большие горячие ладони скользят от талии к бёдрам и подхватывают меня под ягодицы, подталкивая к себе. Упираюсь коленом в матрас и оказываюсь верхом на Вове. Он подхватывает мои губы на пути, жадно и бескомпромиссно вторгается в рот, издает утробный стон, прижимая меня ближе к себе широкими ладонями.

На вкус он — чистый алкоголь. Словно и вовсе не начал трезветь. На ощупь — твердый и жаркий, и я не гнушаюсь все это изучить. Пальцами, губами. Толкаю его на спину, перехватывая инициативу. Мозг в плотном тумане путает, сон ли это или явь. А если сон — то можно себе позволить все и даже больше, правда?

Захватываю его лицо ладонями, скольжу по красивым плечам, касаюсь губами расписанной шеи. Вова позволяет мне быть смелой и только подталкивает не останавливаться. Его пальцы уже стягивают лямки топа, собственнически захватывают грудь. Я сильнее жмусь к нему, не в силах сама справиться с переполняющим меня желанием. Его руки везде. На груди, в шортах. Губы скользят по моей щеке, шее, зубы впиваются в плечо. Я вскрикиваю, он смеётся.

Скольжу ладонями ниже, на память очерчиваю дракона у пояса брюк. Вова издает почти болезненный стон. Захватывает мой затылок рукой, шепчет в самой ухо:

— Презервативы в заднем кармане джинс.

И это трезвит. Подготовился, значит?

Сердце выстукивает в ребра, перебивает белый шум в голове. Я застываю.

Смотрю на красивое лицо передо мной, на чуть приоткрытые губы, манящие не останавливаться… Накрываю его рот ладонью и упираюсь лбом в подушку. Лёгкие отказываются дышать.

Надо подумать.

Отталкиваюсь ладонями от матраса и скатываюсь на пол. Оседаю у кровати.