Не называй меня майором...

Безупречно сшитый фирменный пиджак Ткачука в интерьере спокойных тонов военной здравницы выглядел как яркий лоскут.

— Ты из линейной милиции, капитан… Так? Какой же это участок?

Игумнов сузил объект обслуживания до интересующего.

— Каширский ход… Точнее, Домодедово.

Аккуратный полковник — советник главы фирмы тотчас проявил интерес, оставил компьютер.

Генерал хотел что-то сказать, его прервал тихий стук в дверь.

— Да… — Ткачук подал знак.

Гладкая высокая официантка в шортах вкатила сервированный на колесиках столик. Поставила перед Ткачуком.

Генеральский стол выглядел заманчиво.Осетрина, балычок. Красная икра.

Ткачук тоже остался доволен. Уверенно подвинул себе кресло. Пригласил Игумнова:

— Наверняка не ужинал. Знаю вашу собачью работу…

Игумнов не заставил себя упрашивать. Полковник Хохлов сел третьим.

Генерал объяснил:

— У меня, понимаешь, дробное питание…Врачи заставляют есть через каждые два часа. Днем ли, ночью…

Последствия кровавой разборки в Домодедово как бы не имели отношение к ночному бдению в «Освальде».

«Дробное питание…»

Водке тут предпочитали хорошие коньяки.

Официантка обошла стол, разлила по рюмкам «Армянский». Перед каждым поочередно возник для обозрения её сытый лошадиный круп.

Потом она тихо удалилась.

— Пододвигайся. Как тебе это? — Ткачук оглядел стол, ткнул салфетку за ворот.

— Отлично, — Он кивнул на круглые часы над компьютером. — К сожалению, надо возвращаться. Мало времени.

— А много и не надо. Мы на коротке… Дай я за тобой поухаживаю… —

Ткачук перегнулся через стол, положил на тарелку Игумнова балычок. Добавил грибки. — Капитанство — лучшая пора службы. Майор это как долговременная точка. Четыре года ходишь и никакого передвижения. Если, конечно, нет руки… У вас кто н а Управлении?

— Генерал Скубилин.

— Вася?!

— Василий Логвинович.

Рэмбо был прав: сюда, в «Освальд», тянулись старые дружественные каналы связи. Не исключено, что у Ткачука существовал выход и выше — на Министерство. И не только на МВД.

— Старый мой дружбан!.. — Ткачук приподнял над столом хрустальную рюмку. Игумнова коснулся благородный запах.

— Ну! За твою первую большую звезду, капитан!

К коньяку были нарезанные ломтиками дольки лимона, обсыпанные сахаром и натуральным кофе.

Ткачук не стал тянуть. Выпил.

— А теперь давай, капитан. Что конкретно тебя привело?

Игумнов пригубил рюмку, вернул на место.

— Мне нужно переговорить с Евгением Ивановичем…

— Коржаковым?!

Ткачук и его ближайший помощник словно наткнулись на установленную для них растяжку. Генерал взглянул на замершего советника, словно в том, что мент интересуется референтом фирмы по менежменту, была его, полковника Хохлова вина. Сделано это было для него, для Игумнова. Ткачук был обо всем осведомлен и не нуждался в консультации.

— Увы, капитан! Коржакова я представить тебе не могу. Исчез Евгений Иванович. Ты знаешь это не хуже меня…

Игумнов не подтвердил, не опроверг.

— Накануне мы вот так же посидели, а утром он уехал. Как всегда. И больше не появился.

— Он сообщил, куда едет?

— Нет.

— Коржаков был вооружен?

— Я своих сотрудников не обыскиваю, как ты понимаешь. Бывший боевой офицер. Подполковник. Он оформлен как частный охранник, значит есть лицензия на оружие… Дальше пусть тебе мой советник расскажет…

Тот сразу вошел в разговор.

— Вечером, когда он не вернулся, мы не придали значения. Подумали — к кому-то заехал. Дело молодое. На второй день он на службе не появился.

Тогда уже забеспокоились…

— Фирма обращалась в милицию с заявлением о розыске?

— Нет, не видели надобности.

Игумнов задумался.

— Перед тем заметили что-то настораживающее?

— Сослуживец говорил, что Коржакова пасли какие-то двое…

— Он видел их?

— Да. Молодые, высокие. В куртках. Таких сейчас много. Правда?

Разговор получался клочковатый, неровный.

— Какая у него машина, у Коржакова?

— «Фиат», серебристый, последняя модель. Про неё пока ничего неизвестно.

Тяжесть обсуждения, как в хорошем романе, была перенесена на самый конец. Советник взглянул хитро:

— Я думаю, этих двоих вы должны их лучше знать…

— Почему?

Слово снова взял Ткачук:

— Это твои коллеги. Не знал?..

— Нет. А откуда известно, что это менты?

— Они, собственно, не скрывали…

— Их проверили?

— Конечно. Это — работники подмосковной милиции. Патрули…Кто именно я уже не помню. Это и неважно… — Он оглянулся на советника.

Полковник разлил по рюмкам коньяк.

— Давай, — Ткачук поднял рюмку. — Ты за рулем?

Игумнов отрицательно качнул головой:

— Молодец. Значит, мыслишь глобально. Давай по граммулечке…

И закуси яичком. В яйцах чудесная сила. Знаешь об этом?

— Догадываюсь…

— Я не о том. Объясняю: яйцо — единственный натуральный продукт, что при варке твердеет! Так что…

Они выпили.

— На что тебе Коржаков?!

Игумнов взглянул на часы. Было начало пятого. Времени осталось мало. Очень скоро с последним боем часов, как в сказке про Золушку, в жизни, которой они жили все последнее время, многое могло измениться и обесцениться…

Пора было приступать к делу.

— Он причастен к тому, что произошло сегодня ночью в Домодедово. Фирма не только проводит информационную разведку, но и берет закон в свои руки…