Не нужно спешить

На всякий случай знайте, люди: пицца – это пресная лепешка, на которую намазали немного томатного соуса и набросали, что было в доме. Все средиземноморье есть такие штуки – лепешки, питы, хлебцы, обязательно пресные, на которые выкладывают начинку, которую здесь считают вкусной. Или недорогой. Или просто подходящей. Арабы кое-где очень вкусно готовят заправки для лепешек. Иорданцы, например. У них овощи и фасоль в разных комбинациях, объедение, пальцы откусишь. Ливанцы придумали рубленое мясо. Или как они назывались три тысячи лет назад, когда решили, что жарить рубленое мясо быстрее и здоровее. Очень вкусно с острыми приправами и специями. Марокканский тажин или таджин не обязательно есть из таджина, можно завернуть в пресную лепешку ту же печеную под конической крышкой баранину, сладкий перец и картошку, и получится просто объедение. Интересно, почему они не одобряют пива. Многим нравится, и не только христианам. У японцев вообще непонятная философия, ее и религией не назовешь. Но вот пиво пьют. И даже рисовую водочку одобряют. Хотя пьют подогретой, это ни в какие ворота. Но мы исповедуем терпимость в полный рост и международно признанную толерантность, что то же самое, но для умных. Поэтому мимо японцев с их религией проходим молча, даже не повернув головы. Вот только Курилы. Ну, собственно только же Курилы, а так спокойно все. Проиграл войну? Отдай Курилы на хрен. И назад не проси.

С учетом отсутствия оперативных задач, ощущение ошибки не оставляло Рыжова с той минуты, когда он легкомысленно согласился лететь вместе с четой Медниковых на их экзотическую церемонию в Рим. Рим, понимаешь, открытый город. Интересно узнать, что имел в виду великий режиссер, когда объявил его открытым. Не интересно, поправил себя Рыжов. Собственно, он поправил не себя, а второго Рыжова, который сидел где-то между селезенкой и правой почкой, и всегда невовремя сообщал Рыжову-главному свое мнение по вопросам, которые его не касались. Или касались.

Оба Рыжовых уже час назад поняли, что лететь не надо. И не надо было соглашаться на роль шафера, и тем более свидетеля на церемонии в мэрии города Рима. Рыжов-главный даже подивился на себя, сколько ошибок может сделать человек под влиянием простой просьбы Медникова. Без насилия, без давления, без традиционных уговоров с взаимными уступками и торгом. С этим надо будет что-то делать. Нельзя быть таким мягкотелым, упрекнул он себя. Что за опер Рыжов без твердого, неуступчивого характера. Он поискал глазами девушку в голубой униформе и не нашел. Пришлось нажимать на кнопку.

Девушка в голубом возникла из-за его правого плеча незаметно, как по его представлениям должен возникать дружественно настроенный ангел – плавно, бесшумно и уже с рюмкой дорогого французского коньяка в руке. В правой руке. Это же ангел. Левую она кладет тебе на плечико, как бы устанавливая между вами контакт. Когда выяснилось, что обе стюардессы порознь оставили ему свои московские телефоны, Рыжов-основной решил, что он, видимо, привлекательный мужчина, а Рыжов подкорковый, который считал основного своим носителем, нехотя отметил, что он в хорошей форме, несмотря на алкогольные наклонности.

– Леночка, скажите мне, а пьяцца дель Пополо это далеко от мэрии?

Шепотом:

– Если вы решите звонить мне в Москве, можете по-прежнему звать меня Людмилой. Это мое имя. А здесь я по работе готова отзываться на Леночку. Еще коньяку?

– А можно?

– По-моему, вам уже не помешает.

– То есть ушла от ответа.

– Вот, в ту же рюмку, это «Луи Тринадцатый», очень хороший коньяк. Карту Рима я помню плохо, но кажется, мэрия расположена на площади Кампидольо, это на Капитолийском холме. Оттуда до Пьяцца дель Пополо прямая дорога, полчасика пешком. Но такси повезет, наверное, по набережной.

– А я карту Рима помню очень плохо. Вообще не помню. А в Риме вы где остановитесь? – На всякий случай поинтересовался он.

– У нас всегда один отель, когда мы прилетаем в аэропорт Леонардо да Винчи, то сразу едем в сторону площади Венеции, но когда Фьюмичино закрыт, нас встречает представитель компании, и из Фьюмичино мы едем нашим автобусом в пригород. А проще всего аэропорт Чьампино, там автобус едет до Ананьины. От нашей гостиницы пара минут до станции метро «Фламинио». Но лучше, конечно, через Фьюмичино, тогда на площадь Венеции.

Рыжов попытался сходу вникнуть в эту абракадабру, но быстро сдался, пожалев, что не выучил итальянского языка и не любил географии. Но сочетание «станция метро Фламинио» он зафиксировал раньше – это было ближайшая станция метро у его гостиницы на площади Дель Пополо. На всякий случай в знак протеста он решил пропустить следующую рюмку. Как раз и подоспело:

– Может быть, еще коньяку? – прошептала ангел-искуситель.

– Ни за что.

– Ну, рюмочку, – стюардесса с самым комичным видом показала, какую маленькую рюмочку. Рыжов вздохнул и сдался. В некоторых вопросах женщинам так легко уступать.