Не обещай ничего

– Ты тогда вырубился, – добавил отец. – Перекувыркнулся и, долбанувшись башкой о край, ушел под воду без сознания.

– А Марла меня заметила. – Прошлое все яснее всплывало у меня в памяти.

– Она сидела на пристани, болтала ногами в воде и таращилась на тебя. Ты ей очень нравился, – говорила мать. – Видела, как ты стукнулся о бревно и камнем пошел на дно. Вскочила и побежала к хижине, вопя во всю глотку. Мы с Агнессой в тот момент сидели на кухне и играли в карты. Агнесса выскочила из дома так, словно ею выстрелили из пушки. Бросилась в лодку и подплыла к тебе.

– Вот этого я уже не помню, – признался я. – Только помню, как мне потом об этом рассказывали.

– Ты целый день не приходил в себя. Оставался без памяти, – объяснил отец. – Агнесса спасла тебе жизнь. Но если бы не Марла, у нее не было бы ни малейшего шанса.

– Подумай об этом, – сказала мать. – Тем более что тебе все равно сейчас нечего делать. Так займись хоть чем-то полезным. – Спохватившись, она приложила ладонь к губам, а затем коснулась моей щеки. – Прости, я сказала жуткую вещь.

– И не совсем правду, – добавил отец. – Сегодня нашему мальчику сделали деловое предложение.

В сорок лет все еще «мальчик». Все еще тот мальчик, который прыгнул с плота и чуть не погиб.

– Правда? Какое?

Я пожал плечами.

– Стоит ли говорить? Надо все хорошенько обдумать.

– Рэндал Финли предложил ему работу в качестве своей правой руки. Как тебе нравится?

На лице матери появилось почти такое же потрясенное выражение, как в тот момент, когда она выслушивала новости о Марле.

– Финли? Этот придурок? Предложил Дэвиду работу?

– Чем тебе не нравится Финли? – парировал отец. – Хороший человек.

– Что ему нужно от Дэвида? – спросила у него мать.

– Вы про меня не забыли? – поинтересовался я.

– Чтобы он помог ему снова побороться за кресло мэра. Готов поспорить, с помощью Дэвида он сумеет его занять.

Мать в упор посмотрела на меня.

– Я тебе запрещаю!

– Я еще не дал ответа, – успокоил я ее.

– Предлагает тысячу долларов в неделю, – не унимался отец.

– Да хоть бы сто тысяч, – буркнула мать. А я себе признался, что за сто тысяч согласился бы пиарить даже талибов.

В дверь постучали. Мать сделала движение отлепиться от стола, но отец ее опередил. Когда он ушел с кухни, она повернулась ко мне:

– Ты же не серьезно?

– Это временное подспорье, пока не подвернется что-нибудь получше. Я не поклонник этого типа, но он обещает платить.

Мать коснулась моей руки и закрыла глаза.

– Делай как считаешь нужным. У меня нет сил бороться – со всех сторон одни неприятности. Но я хочу, чтобы ты помог Марле. Обещаешь?

– Хорошо, только не знаю как. Не имею представления. Ладно, поспрашиваю там-сям, может, нарою что-нибудь полезное. – Я глуповато улыбнулся. – Не представляю, как этот плот мог вылететь у меня из головы.

– Мы тебя чуть не потеряли. – Мать шмыгнула носом. – Так и вижу, как малютка Марла врывается в дом почти не в себе и кричит: «Дэвид, Дэвид утонул!» Никогда не забуду! – Она смахнула пальцем слезу, прежде чем та успела скатиться по щеке.

– Это к тебе. – Отец с порога посмотрел на меня.

– Кто?

– Она не сообщила. Спросила тебя, и все. Я пригласил ее в дом, но она сказала, что подождет на улице. – Его брови на дюйм приподнялись. – На вид привлекательная.

– Кто это, Дэвид? – расцвела мать.

– Понятия не имею, – ответил я. – Но пока сижу здесь с вами, не узнаю.

Открыв входную дверь, я никого на крыльце не обнаружил. Женщина стояла у подножия ступенек и, сложив руки на груди, смотрела в сторону улицы. В тусклом свете у входа я не сразу разобрал, кто она.

– Вы ко мне?

– Привет. – Она обернулась. Это была Саманта Уортингтон.

– Привет, – ответил я. – Вы без оружия?

Она засунула руку в карман джинсов, а когда вынула, я заметил, что в ее кулаке что-то зажато. Я сразу догадался, что именно. Саманта шагнула ко мне. На ладони вытянутой руки лежали часы.

– Это, видимо, ваши. Или вашего парня. Не знаю. Только уверена, что не Карла.

Я подставил ладонь, принимая часы, и мы слегка коснулись пальцами. Она сделала шаг назад и провела рукой по волосам, убирая с глаз мешающую прядь.

– Прошу прощения.

– Все нормально, – ответил я.

– Не только за часы.

– За то, что метили мне в лоб из дробовика?

– Да.

Саманта вымученно улыбнулась.

– Надеюсь, чистые трусы у вас нашлись?

– Нашлись.

– Я затеяла стирку, взяла джинсы Карла и почувствовала, что они тяжелее, чем обычно. Залезла в карман, и там оказались часы. – Она покачала головой. – Если уж взялся мне врать, мог бы спрятать получше.

– Согласен: его будущее в роли профессионального преступника представляется мне сомнительным, – кивнул я.

Саманта показала вдоль улицы, где стоял маленький «хёндай».

– Мы приехали, чтобы он извинился перед вашим сыном.

Я приоткрыл дверь и позвал:

– Итан! На выход!

Почти тут же на лестнице послышался топот, и он появился в коридоре.

– Что?

Саманта махнула рукой, и из машины вылез черноволосый парнишка в возрасте Итана.

Сын посмотрел на него, затем на меня. Я вложил ему в руку часы.

– Через минуту отдашь деду. – Он взглянул на них с таким ошарашенным видом, словно только что выиграл в лотерею. – Это мама Карла.