Не обещай ничего

– С удовольствием, – кивнул Дакуэрт, разглядывая этикетки. – Но что, черт возьми, такое «Воллюто»? Или «Арпеджио»? Какая-то абракадабра. Что ближе всего к тому, что варят в закусочной «Данкин»?

– Ты неисправим, – покачала головой Ванда. – Выберу тебе сама.

Она взяла капсулу, поместила в кофеварку, поставила поддон на место и нажала на кнопку.

– Пусть творится волшебство.

– Ты не подумывала завести автомат по продаже пирожков? У «Уильямс-Сонома» нет ничего похожего? Чтобы нажать на кнопку, и – бах! – оттуда выскакивает свежий пончик с шоколадной глазурью!

Ванда окинула его взглядом.

– Я чуть не сказала, что это самая бредовая идея, какую мне приходилось слышать. А потом решила, что купила бы такой.

– Сегодня двадцать лет.

– Что двадцать лет?

– Два десятка лет, как я поступил на службу в полицию.

– Ладно тебе заливать.

– Что значит заливать?

– Тебя приняли в десять лет?

– Я опытный следователь, Ванда, и сразу понимаю, когда меня разводят.

Она улыбнулась:

– Поздравляю. Что-нибудь предстоит? Небольшое торжество?

Дакуэрт покачал головой:

– Ты единственная, кому я признался. Даже Морин не сказал ни слова. Подумаешь, какое дело.

– Ты хороший мужик, Барри.

Кофеварка пикнула. Ванда подала ему кофе. Они подняли кружки и чокнулись.

– За твои двадцать лет охоты за плохими парнями.

– За охоту на подонков.

– А нынешний вообще отличился. – Ванда кивнула в сторону лежащего на столе тела.

– Показывай.

Она поставила кружку, подошла к столу и откинула простыню, но только до груди убитой.

– Хочу сначала обратить твое внимание. – Ванда провела пальцем по шее Розмари Гейнор. – Видишь эти следы? Эти синяки?

Детектив пригляделся.

– С этой стороны шеи отпечаток большого пальца, с другой – еще четырех. Он держал ее за горло.

– Левой рукой, – уточнила коронер. – Если бы ее держали спереди, большой палец отпечатался бы дальше от затылка.

– Следовательно, ее душили со спины. Ты предполагаешь, что он левша?

– Наоборот.

Ванда приспустила простыню, обнажив колени Розмари. Тело тщательно отмыли от крови, и разрез поперек живота четко выделялся на коже. Он бежал примерно от одной тазовой кости к другой, в середине слегка опускаясь вниз.

– Наш молодец воткнул в тело нож и провел слева направо. Рана на всем протяжении имеет почти одну и ту же глубину – три дюйма. Теперь прикинь: если на человека нападают подобным способом, он попытается отпрянуть, упасть или как-нибудь увернуться. Ничего похожего здесь не случилось. – Ванда повернулась к детективу и протянула руки, словно приглашая на танец. – Позволь.

Она зашла ему за спину.

– Опыт не совсем корректный, потому что ты выше меня. По моим расчетам, убийца на добрых четыре-пять дюймов выше жертвы, но это даст тебе представление, как все случилось.

Ванда прижалась к спине Дакуэрта, перебросила левую руку ему через плечо и ухватила за шею так, что большой палец оказался с левой стороны, четыре другие – с правой.

– Таким способом он ее обездвижил, а затем… – Она обхватила детектива поперек туловища правой рукой, сделала движение, будто вонзает нож с левой стороны живота, и провела направо. – Нож в теле, он крепко ее держит и перепиливает пополам.

– Понятно, – кивнул Дакуэрт.

– Пожалуй, пора тебя отпустить, пока я еще держу себя в руках, – решительно произнесла она, обошла стол и встала по другую сторону от детектива.

– Боже!

– Да. Гнусное дело.

Дакуэрт не мог оторвать от раны глаз.

– Знаешь, на что это похоже?

– Знаю, – кивнула Ванда.

– Она похожа на улыбку.

Глава 29

Дэвид

Итан отдал деду часы еще до того, как они с Карлом отправились в подвал смотреть железную дорогу. Когда Саманта Уортингтон с сыном уехали, я вернулся в дом и застал отца на кухне – он держал в руке вещицу, которая некогда принадлежала моему деду. Отец посмотрел на меня.

– Я сбит с толку. Эта женщина и есть Сэм?

– Да, – ответил я.

– Черт возьми! Самый очаровательный Сэм из всех, каких я видел.

Оказавшись в своей комнате, я закрыл за собой дверь, достал мобильный телефон, нашел в списке недавних контактов Рэндала Финли и включил набор номера.

– У телефона, – произнес он.

– Я согласен, – сказал я в трубку.

– Рад слышать.

– Но не смогу приступить сразу. Надо разобраться с домашним делом.

– Разбирайтесь как можно быстрее. Предстоит много работы.

– И хочу, чтобы вы ясно себе представляли.

– Продолжайте, Дэвид.

– Я не подписываюсь ни на какую грязную работу. Ни на какие закулисные махинации. Выкинете номер, как семь лет назад, и огребете неприятности, я тут же выйду из игры. Это понятно?

– Абсолютно, – ответил Рэндал Финли. – Ничего иного не мог себе представить.

– Завтра с вами свяжусь, – пообещал я и дал отбой.

Настало время ехать в больницу.

Родители завели разговор, что поедут со мной, но я убедил их, что будет правильнее, если я поговорю с Марлой наедине.

Я нашел ее в отделении на третьем этаже Центральной больницы города. Медсестра на посту, у которой я узнавал номер палаты, спросила почти осуждающе:

– Кто вы такой?

– Ее двоюродный брат. Племянник Агнессы Пикенс.