Не обещай ничего

Молчание. И наконец:

– Да, я Билл Гейнор.

– Вот так-то лучше. Будем считать, что основа для разговора заложена.

– Назовитесь. Иначе я немедленно разъединяюсь.

– Опять дурите. Поступим так: я буду говорить, вы – слушать. Договорились? Это в ваших интересах.

– Что вам надо?

– Что мне надо? Хочу оказать вам услугу – вот что мне надо. Я вообще стараюсь оставаться добропорядочным и не кричать на всех углах о том, что мне известно. Потому что, если кое-что всплывет, вы окажетесь по уши в дерьме.

– Понятия не имею, о чем вы толкуете, – заявил Гейнор, но его голос предательски дрогнул.

– А у меня такое впечатление, что все как раз наоборот.

– Послушайте, не представляю, какую сумасшедшую аферу вы задумали, но предупреждаю, что у вас ничего не получится. Не знаю, кто вы такой, и плевать я на вас хотел. Что творится с людьми? У человека несчастье, но на него со всех сторон наседают. Я только что потерял жену, неужели у вас нет никакого понятия о приличии?

– Я изо всех сил стараюсь вести себя прилично, – не унимался Маршалл. – Вам только нужно помолчать и выслушать меня. Да, я наслышан о вашей жене, а вы, готов поспорить, знаете больше, чем готовы признать. Так? Согласитесь, вы утаили от копов массу интересного о вашей маленькой чудесной семейке. А я, если захочу, готов поведать кое-что окружающим.

На другом конце провода воцарилось молчание. Маршалл догадался, что Гейнор напряженно думает. Наконец прозвучал его голос:

– Что вам надо?

– Пятьдесят кусков.

– Что?

– Вы меня слышали. Пятьдесят тысяч долларов. Получаю деньги и никогда не заикаюсь о том, что мне известно.

– У меня нет такой суммы.

– Не вешайте мне лапшу на уши! Это у вас-то нет? У человека с таким богатым домом и шикарной машиной? – В действительности Маршалл понятия не имел, на какой машине ездит Билл Гейнор, но не сомневался, что машина у него дорогая. Уж точно лучше, чем его собственный занюханный драндулет.

– Уверяю вас, у меня нет свободных пятидесяти тысяч, – настаивал Гейнор. – Вы считаете, что я храню такую кучу денег под матрасом?

– Что, если я дам вам время до завтрашнего полудня? Устроит?

– Да кто вы такой, черт возьми?

– Вы мне уже задавали этот вопрос.

– Это имеет какое-то отношение к Сарите? Она вас подучила? Вы с ней заодно?

Маршаллу не понравилось, что его собеседник так быстро сделал вывод. Но это было вполне естественно. Сколько человек, помимо Сариты, могли знать, что на самом деле творилось в доме Гейноров?

Он приказал себе не нервничать. Нужно справиться – выжать из этого типа сумму, которой хватит, чтобы Сарита могла где-нибудь в другом месте начать жизнь сначала. Пятидесяти кусков хватит им обоим. Они слиняют вдвоем, бросят свою долбаную работу, и ищи их свищи. Обоснуются где-нибудь. С такими деньгами можно несколько месяцев балдеть, не объявляясь на общественном радаре.

– Не знаю никакой Сариты и не хочу знать. Гоните деньги, или вам крышка. Иначе дождетесь, что не поленюсь сделать анонимный звонок копам. За мной не заржавеет.

– Ладно, ладно, дайте подумать, – попросил Гейнор. – Попробую собрать бо́льшую часть необходимой суммы. Придется обналичить вложения, когда откроется банк.

– Да уж, постарайтесь. Когда открывается банк? В десять? Значит, к одиннадцати деньги будут у вас на руках?

– Я вам перезвоню.

Маршалл хотел было сказать: «Хорошо, записывайте номер», – но тут же сообразил, что его номер уже у собеседника в телефоне.

– Ладно. Но если не дождусь звонка до половины одиннадцатого, набираю копам.

– Я понял. До связи.

В трубке смолкло, и Маршалл улыбнулся. Должно выгореть.

Сарита, когда узнает, что он сделал, сначала расстроится. Но, поняв, что денег хватит на жизнь им обоим, простит.

– Любовь превыше всего.

Глава 38

Дэвид

Я решил, что моей первой целью станет «Дэвидсон-плейс».

Дом престарелых и инвалидов располагался к западу от Промис-Фоллс. Невысокое здание стояло в забытом богом месте между городскими окраинами и промышленной зоной. Помню, в бытность репортером я писал о том, как жители объединяются на борьбу с тем, что, как они считают, портит качество жизни в их районе: домами для умственно отсталых детей, домами реабилитации бывших заключенных, торговыми центрами и непомерно большими для их округи зданиями.

Но убейте меня, не могу понять тех, кто протестует против домов престарелых и инвалидов. Чего они боятся? Что по ночам им не будет давать спать звук шаркающих шагов?

Я оставил машину на стоянке для гостей и пошел искать администратора. Поиски привели меня в вестибюль, где в инвалидных креслах крепко спали несколько престарелых душ. Женщина за конторкой осведомилась, чем может мне помочь. И я ответил, что ищу Сариту.

– Сариту Гомес? – уточнила она.

Я не знал фамилии той, кого искал, но сказал:

– Да.

– Я ее сегодня не видела, но могу выяснить, здесь она или нет. Позвольте поинтересоваться, в чем дело?