Не обнимай меня (СИ)

- Нет никакой проблемы и сущности! – все так же не понижая голос, кричу я. – Просто они… эти… эти… эти педики! Омерзительны! Ужасны! Им не место на этой планете! Они не должны существовать и распространять свою содомию на другие поколения!

Мужчина совершенно спокойно выслушал мою речь, а затем так же спокойно сказал:

- Я выслушал мнение Ваших родителей на этот счет, а теперь скажите мне свое мнение.

Я ошарашенно уставился на психолога, слегка нахмурившись, не понимая, о чем он.

- Это мое мнение.

- Нет, это то, что услышал четырнадцатилетний мальчик от своих глубоко религиозных родителей, когда задал им вопрос: «А может мужчина любить мужчину?» Это корень всех Ваших проблем и мучений, Игорь. Вы выстроили вокруг себя непробиваемую каменную стену, фундаментом которой послужили слова родителей. Но сейчас Вы уже довольно взрослый, самостоятельный человек, который может сам находить ответы, иметь свое мнение, делать умозаключения. Почему же Вы продолжаете так отчаянно хвататься за прошлое? Вы хотите, чтобы Ваши родители гордились Вами, быть для них лучшим во всем. Я это понимаю. Каждый ребенок стремится к такому, но все же надо знать меру. «На чужом несчастье счастья не построишь». Вы же на своем несчастье хотите построить счастье родителей. А теперь представьте, к чему это приведет. Когда-нибудь Ваших родителей не станет, и Вы останетесь с никогда не любимой девушкой, а, возможно, и женой, если все-таки решите жениться, или, наоборот, будете совершенно один. Вы хотите этого? Хотите встретить старость с нелюбимым человеком или в одиночестве? Сомневаюсь. Так, может, прекратите убегать? Если Ваши родители любят Вас, то они примут Вас любого, а если же нет… То у Вас будет брат. Денис, если не ошибаюсь. Я уверен, что он простит Вас и поддержит, как только Вы во всем сознаетесь.

Я не выдерживаю взгляда психолога и отвожу глаза в сторону. Эмоции внутри меня сплелись в тугой комок. Мне страшно. Мне до ужаса страшно, что когда-нибудь я действительно останусь один, никому не нужный и всеми забытый. Или то, что изо дня в день буду просыпаться с человеком, который вызывает у меня отвращение, который будет вечным напоминанием, что я должен нацепить на лицо маску и делать вид, что меня все устраивает.

А еще мне до одури хочется, чтобы Денис опять разговаривал со мной. Чтобы он делился тем, как прошел его день. Чтобы он хвастался своими драками и тем, что его вновь вызывали к директору. И что родители опять ругались. Я больше не хочу, звоня ему, слышать бесконечное количество монотонных гудков, которые потом сменяет холодный, равнодушный женский голос: «Вызываемый Вами абонент выключен…»

Но родители… Даже если они примут меня, я больше не буду идеальным сыном для них, а для общества я вообще буду уродом, извращенцем, человеком, недостойным жить. Все исчезнет. Все, чего я так упорно добивался на протяжении стольких лет. Все это будет бессмысленным и не нужным…

Не хочу.

Я так не хочу!

- Это… мое мнение, - почти неслышно бормочу я, рассматривая ковер под ногами.

- Хорошо, - голос психолога кажется мне чересчур громким, и я вздрагиваю от неожиданности, быстро взглянув на него. – Тогда давайте так. Закройте глаза, - я послушно закрываю глаза. – Вернитесь в прошлое. Вам вновь четырнадцать. Вы беззаботный подросток, который только что понял, что ему больше нравится разглядывать мальчиков, чем девочек. И вот Вы бежите домой, к родителям, чтобы спросить у них, возможно ли такое. Вы заходите домой, быстро снимаете обувь, но все же аккуратно ставите ее, вешаете куртку на вешалку, после чего вбегаете на кухню, где обедают родители, и, немного запыхавшись и смущаясь, задаете свой вопрос и слышите в ответ: «Да, сынок. Мужчина может любить мужчину. Тут нет ничего такого. Это так же нормально, как и то, что мужчина может любить женщину». Ваша реакция?

Я так был погружен в прошлое, в тот день, когда отважился спросить у родителей, может ли быть такое, и так был умиротворен интонацией, с которой говорил мужчина, что после его вопроса просто вздохнул с облегчением. Я был счастлив. Казалось, что с моих плеч свалился огромный камень, который не давал мне вдохнуть полной грудью и насладиться жизнью, но теперь его не было.

- Теперь Вы сами видите это, Игорь? Это не Ваше мнение. И никогда им не было, - произносит психолог, и я резко распахиваю глаза.

Нет!

Какая разница, чье это мнение? Мое или нет. Главное, что оно правдивое. И даже если я действительно такой, если мне действительно нравятся парни. Я это ни за что не признаю. Я, как и все. Я абсолютно нормальный.

- Зачем Вы это делаете? – спрашиваю я. – Все психологи, с которыми я общался до этого, поддерживали меня и мое стремление искоренить во мне эту мерзость, так почему Вы наоборот хотите, чтобы я позволил ей расти дальше?

- Потому что Вы пришли ко мне за помощью, а не за тем, чтобы я поддержал Вас или осуждал. Я нашел Вашу проблему и предложил Вам избавиться от нее.

- Я не хочу, - сухо говорю я, облизнув губы.

- Что?

- Я не хочу избавляться от нее! Просто пропишите мне какое-нибудь лекарство и все!