Не обольщайся!

— Это вы не учли, Бренден. Я не собираюсь жить по обычаям вашего мира. Все эти ваши игры, правила и требования они кошмарны. Вы, конечно же, можете меня подчинить, силой принудить быть вашей бесправной рабыней, и может быть, на время даже уверуете в то, что я сломалась, стала вашей послушной куклой, но однажды вы совершите ошибку. Ошибку, которую я буду, затаившись, терпеливо выжидать, и вот тогда, в тот самый момент я непременно воспользуюсь этой возможностью. И учтите в следующий раз я не сбегу. Как показал мой опыт, бегство от проблем — это не выход. Поэтому своих обидчиков я просто убью, — вскинула голову, вырываясь из цепких пальцев, и открыто с вызовом уставилась на мужчину.

Желание отвести взгляд, желание подчиниться воле этих черных омутов было сильно, настолько сильно, что если бы на задворках сознания не билась мысль: «Отступишь — умрешь. Не физически, нет. Плоть останется живой и может даже невредимой, а вот того что делало тебя не похожей на других, поддерживало и помогало выживать все это время, больше не будет. Не будет Мири, останется лишь покорная раба недостойная этого имени». И я откликнулась, еще выше вскинула голову, еще больше непреклонности добавила во взгляд.

В голове тенью воспоминания мелькнула, рассказанная Лисой притча про три дерева: сосну, дуб и иву. Вспомнилась сама Лиса, что так же, как и та ива, прогнулась под тяготами судьбы, и выжила, но все же не выдержала и чуть не сломалась. Вспомнилось, как маленькая я убежала гулять в лес и часами бродила, касаясь шершавых стволов, выспрашивая у деревьев ответа на вопрос, кто же я: сосна, что предпочтет сломаться, но будет так же гордо возноситься в небо, раскидистый могучий дуб, не сломленный, но вырванный с корнем, или гибкая ива, чья сила в слабости.

«Лиса, Лиса», — позвала я, влетев в детскую, спеша поделиться принятым решением и открывшимися мне сакральными знаниями, — «Я поняла! Я не хочу быть кем-то одним. Хочу быть гордой, как сосна, могучей, как дуб, и гибкой, как ива».

«Если хочешь, то обязательно будешь», — рассмеялась нянюшка и нежно взъерошила мои растрепанные волосы.

Все это мелькнуло в моей голове одной яркой вспышкой, заставляя выпрямить спину и шире расправить плечи, не отрывая взгляда, смотреть в безжалостные глаза.

— Не обольщайся, девочка, — с кривой усмешкой заметил мужчина. — Жизнь в нашем мире и не таких ломала.

— Значит, я буду первая, кто устоит!

— Ладно, — глядя в мои метающие молнии глаза, неожиданно согласился Бренден.

— Ладно? — ошарашенно переспросила, вдруг утратив весь пыл. Его согласие выбило почву из-под ног, подействовав на меня, как ведро холодной воды вылитой на дерущихся мальчишек.

— Ладно, — рассмеялся блондин, видя мою растерянность. — Я отпущу тебя, если ты сама этого захочешь.

— Поверь, захочу, — пробормотала, чувствуя, что просто не могу промолчать.

Сейчас, когда пыл эмоций несколько поутих, мое поведение выглядело глупым и безрассудным, я словно вошла в клетку с бергом и принялась тыкать в него мечом. Чуть не застонала от собственной опрометчивости, но отмотать все назад, попросить прощение и покаянно склонить голову даже мысли не возникло.

Перевела взгляд на Рейна, что с нечитаемым выражением наблюдал за мной.

— Сила и свобода или бессилие и эйра? — сделав вид, что задумался над этим вопросом, смакуя эти слова, повторил Рейндел и так каверзно усмехнулся, что я сразу поняла, он что-то задумал и это что-то мне не понравится. — Я, пожалуй, выберу второе.

— Почему? — не сдержалась я.

— Разве ж кто-то в здравом уме откажется от сокровища, за которое заплатил столько алмазов? — шутливо поддел меня мужчина. — К тому же, если это сокровище ценнее алмазов. Нет, малышка, я не собираюсь от тебя отказываться.

— На меня можешь даже не смотреть, Мири, — спокойно пресек мои попытки отделаться хотя бы от одного из навязанных мужей Себастиан. — Я от тебя не откажусь, даже если ты заберешь все мои силы.

Изумление, растерянность, отчаяние, облегчение — все это навалилось на меня, смешавшись в какой-то странный коктейль и не давая мне разобраться самой в себе.

— Но почему? — повторно вырвался тревожащий душу вопрос.

— Мы уже отвечали, девочка. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, — сухо ответил Бренден.

— Но вы же получили свое. А как ваше «Пустая»? — не желала сдаваться я.

Он снова скользнул и очутился рядом, так некомфортно близко, тревожно, подавляюще. В нем было столько силы и властности, что она ощутимой тяжестью ложилась на мои плечи:

— Мой клан воюет, с каждым днем нас все меньше и меньше. Каждый день кто-то из керсов, умирает, не справившись с тварями, а нам остается только оплакивать смерть брата. Наш провидец, предсказал, что мой выбор эйри изменит ситуацию, так как она наделит меня силой, равной которой не будет. И я поверил ему… Но когда… Разочарование было так велико, что я не сдержался. Это непростительно, — и так несвойственно этому мужчине, что говоря эти, казалось бы, такие простые слова сжал ладони в кулаки до белых костяшек.