Не обожгись цветком папоротника (СИ)

— Он много бед натворил, ты же знаешь.

— А что потом?

— А потом он поймёт, что не должен решать за других. Поймёт, что другие люди или волки имеют право не соглашаться с ним.

— Но я укусила его, — Ачима еле слышно произнесла эти слова, так, что Василиса скорее догадалась, чем расслышала.

— Ты как могла, так и защищала и себя, и Василису. У тебя не было на тот момент другого оружия, кроме своих собственных зубов. И, кстати, прими мою благодарность за то, что ты спасла мою невесту.

«И она меня спасла уже не в первый раз!» — подумала Василиса, но не сказала вслух.

— А ты тоже страдал?

— Да. Только недолго. Я быстро понял, что натворил, и кинулся исправлять свои ошибки.

— И исправил?

— Ещё нет. Это ошибки совершаются быстро, а исправлять их трудно.

— А ты тоже мой брат?

— Да.

Василиса слушала. И, как всегда бывало, после слов Еремея на душе наступал мир. И она внезапно поняла, что с ним все невзгоды можно преодолеть. Потому что он, похоже, знает как.

114

— Наши идут, — тихо произнёс Серый.

Бредит, подумали остальные и ошиблись.

Через некоторое время из-за деревьев и кустов показались одновременно около десятка фигур в волчьих шкурах.

— Отец, — закричала Ачима и сорвалась с места.

Шедший чуть впереди мужчина раскрыл свои объятия. На этот раз он был без маски.

Еремей подошёл к Василисе, сел рядом.

— Вот теперь пора нам возвращаться домой.

— Пора, — согласилась девушка.

Но домой отправились только на следующий день.

С Серый попрощались в его землянке. Он уже кое-как сидел, но не больше.

— Теперь и среди людей у меня есть друг, который не уступит храбрости и верности волкам.

— Теперь и среди волков у меня есть друг, который не уступит храбрости и верности людям.

— Брат?

— Брат!

Вот такие слова вырвались у Серого и Еремея на прощание.

Валк с женой и Ачимой провожали до болота. До того самого берега, с которого Василиса так легкомысленно шагнула в воду.

Василиса поискала глазами берёзу. Та стояла на противоположной берегу, склонившись к своему отражению и ничем не напоминала о страшном происшествии. Её ветви распрямились и очистились от болотной грязи.

Палка тоже куда-то исчезла. Но скользящие следы Василисы ещё угадывались на глинистом бережку. Хотя ближайший дождь смоет их окончательно.

Валк опять был сдержан и немногословен. Накануне вечером он предложил Еремею остаться в племени.

— Я давно хотел отыскать место, где началась моя жизнь. Теперь я здесь побывал. Но понял, что дороже своей Русы, берега, на котором раскинулся Берёзовый Кут, у меня ничего нет. Туда я возвращаюсь.

Валк принял его слова. Его женщина чуть всхлипнула на это, да и только. И вот теперь пришла пора расставаться.

— Мы ещё увидимся? — спросила Ачима.

— Я думаю, что в жизни всё возможно, — ответил Еремей.

— А ты как думаешь? — обратилась Ачима к Василисе.

— Я думаю, что тебе обязательно надо побывать у нас в гостях.

Ачима улыбнулась своей широкой щербатой улыбкой, совсем как в начале их знакомства.

— Может, и побываем, — неожиданно приняла приглашение Валка. И все замолчали, почувствовав её сдержанную материнскую тоску по сыновьям.

Еремей протянул ей руки:

— Прощай, мать! Благодарствую за то, что подарила мне жизнь. И сохранила её.

Валка не сдержалась, обхватила руками лицо Еремея и прижалась губами к его лбу.

— Прощайте!

Василиса и Еремей пошли.

Когда кусты и деревья скрыли их от глаз провожающих, руки, наконец, нашли друг друга.

— Мы одни? — спросила Василиса.

— Нет. Думаю, пару дней нас будут провожать невидимые хорты. Да и волк всё ещё с нами.

— Понятно. Тогда давай поторопимся.

115

Третий день пути заканчивался.

— Смотри, он остановился.

Волк неподвижно замер на опушке леса, выбрал, значит, место, где дальше их дороги разойдутся.

Василиса и Еремей тоже остановились и смотрели на зверя, который стал на некоторое время другом.

— Подойдёшь к нему? — спросила девушка.

— Нет, не стоит. Мы с ним уже попрощались.

— До свидания, серый, — громко сказала Василиса.

Когда следующий раз она оглянулась, его уже не было видно. То ли высокая трава скрыла, то ли он повернул к своей волчице.

— Что думаешь о своём племени?

Еремей усмехнулся:

— Я думаю, что это не моё племя… И ещё думаю… если оно и было племенем волков, то Ачима легко и быстро изменяет его в племя людей. Вот этого, наверное, и не выдержал Вулкаш.

Теперь Василиса усмехнулась:

— А сама мечтает стать вожаком.

— А она и будет вожаком. Только вожаком людей.

Впереди простирался цветущий луг. Широкий и благоухающий.

— Смотри, какая красота!

— И никого! Ни одного человека.

Василиса покосилась на Еремея. Красивый, сильный. И такой родной.

— Словно на всей земле мы остались одни. Страшно? — Василиса повернула смеющее лицо к парню.

— Нисколько!

— Но я не помню этого места, — девушка задумчиво осмотрелась. — Здесь я не проходила.

— Да, ты много напрасных кругов намотала, — засмеялся Еремей.

— Ах, ты! — Василиса шутливо толкнула его в плечо и, раскинув руки в стороны, побежала по цветущему ковру.

Но ноги тут же запутались в траве, и она споткнулась. Еремей хотел её удержать, но не успел, и со смехом они упали вместе.