(не) Обручённые (СИ)

— Прости. И это… спасибо за то, что меня спас. Я, кажется, до сих пор не поблагодарила. Я постараюсь больше не быть такой язвой. Просто… у меня сейчас не очень простой период в жизни. — Снова по привычке тру шею, перехватываю взгляд Алана, отдёргиваю руку. — А вот это… Это заживёт. Это я оставила позади.

Наши взгляды пересекаются. Мой — растерянно распахнутый и его, пристальный с высоты.

— Слушай, Мэгги. Я парень простой, драму не люблю. Давай ты мне просто имя скажешь этого недоноска, который к тебе клешни свои тянул, и я позабочусь о том, чтоб он точно остался позади? В лежачем состоянии.

— Алан! — возмущаюсь я.

— Ну, как хочешь. Если что — тебе стоит только попросить, — цедит мрачно и разминает с хрустом кулаки.

Галантно пропускает меня первую в дверь. Его взгляд смягчается.

— И знаешь — я ещё не такой старый, чтоб становиться тебе опекуном. Предпочитаю быть телохранителем, — подмигивает мне.

Я закатываю глаза.

А сама радуюсь. Уф-ф-ф… Вроде, оттаял и больше не сердится.

Это хорошо. Я не хочу, чтобы он на меня сердился.

9.9

Перед выходом мы с Аланом задерживаемся ненадолго. Он выбирает оружие из целого арсенала, любовно развешенного в тесном холле. Мечи, кинжалы, ножи, есть даже небольшая секира и боевая булава. Ставни первого этажа плотно закрыты, слабый отсвет падает только сверху, поэтому здесь не очень светло, но сталь таинственно поблескивает и притягивает взгляд.

— Ничего себе у тебя железяк! — восклицаю удивлённо.

Он бросает снисходительный взгляд.

— Это наименее ценные из моей коллекции. Походные экземпляры.

Выбирает длинный меч в обманчиво-простых ножнах. Я достаточно тёрлась вокруг брата, чтобы понимать, что вот такая изысканная простота гарды и клинка, в которых нет ни единой лишней детали — свидетельство мастерства кузнеца и того, что это не парадное, а самое что ни на есть боевое оружие.

Цепляет на пояс.

— А где ценные? — интересуюсь между делом, пока Алан педантично снимает домашнюю обувь и влезает в уличную. Становится вдруг неудобно, что я в чём телепортировалась, в том и ходила у него по дому, а он ни единого слова упрёка не сказал. Слишком вежливый. Надо не забыть разуться в следующий раз. Неужели он и полы здесь сам моет?! Хотела бы я на это посмотреть.

— Ценные — в спальне, — бросает на меня веселый взгляд искоса. — Показать?

— Нет уж, спасибо! Обойдусь как-нибудь, — вспыхиваю я.

Хватаюсь за ручку двери и начинаю открывать… но меня твёрдо берут за плечо и отодвигают назад. Руки у Алана сильные, я и глазом моргнуть не успеваю, как меня будто пушинку с места на место перемещают.

— Сначала я. Не торопись, — говорит строго.

Кажется, кто-то серьёзно вжился в роль моего телохранителя!

При свете дня, да ещё с такой охраной, путь через узкие извилистые улочки Саутвинга больше не кажется мне столь жутковатым и утомительным.

Караульный пост городской стражи, в который Алан притащил моего обидчика, располагается неподалёку, в нижней части города. Это приземистое каменное здание в три этажа, от которого веет казёнщиной за версту. Да ещё и решётки на окнах верхнего этажа. Нижние два — с плотно закрытыми ставнями.

Их вообще много в Саутвинге. Закрытых окон — будто у спящего опущены веки. Город наполовину вымер, ощущение запустения сейчас, когда ярко светит солнце, становится ещё более явственным. Это обидно. Такой красивый город не заслуживает столь печальной участи.

Усатый страж с алебардой при входе долго выспрашивает, кто мы и откуда, зачем и почему. Недоверчиво косится на меня в ответ на заявление Алана, что перед ним — принцесса Оуленда, младшая сестра самого короля. В конце концов, страж заставляет Фостергловера сдать меч и долго ведёт нас по лабиринту коридоров к начальнику стражи. Впрочем, Алан не кажется расстроенным тем, что его лишили оружия — ведь самое опасное, пудовые кулаки, по-прежнему остаётся при нём.

Краснолицый начальник, от которого дешёвой выпивкой разит за версту, быстро вспоминает Алана и ещё более быстро вытягивается в струнку, заслышав мою фамилию. Тут же выясняется, что к подозреваемому в тюремную камеру нам войти конечно же можно, и леди Роверт окажет большую честь, если поможет расследованию.

Почему-то волнение усиливается, стоит сделать лишний шаг по длинному, слабо освещённому коридору, крашенному масляной коричневой краской, который оканчивается единственной дверью с решетчатым окошком.

Начальник стражи долго гремит ключами из необъятной связки на поясе, а потом с угодливой улыбкой отпирает дверь. Та подаётся с угрюмым лязгом.

— Спасибо, дальше мы сами!

Алан включает в голосе властные нотки потомственного лорда в фиг-знает-каком-поколении, и его слушаются беспрекословно. Конечно же, он не дает мне войти первой, затаскивает себе за спину, и я, изнывая от нетерпения, далеко не сразу получаю возможность рассмотреть узника. Потому что из-за такой здоровенной спины ещё попробуй, выгляни.