Не один дома

– Это и не важно. Ведь это не наш мир, а его, – пояснил доктор. – Насколько мне известно, Сюзан давно вышла замуж и переехала куда-то далеко отсюда. Реже он «перевоплощается» в Риту, вашу мать. Он хранит в своей памяти ее образ, как образ матери и любящей жены. Поэтому, когда вместо Дэниэла предстает Рита, она всегда мило беседует с Молли или с Максом.

– Но не со мной…

– К сожалению, или к счастью – нет, – сказал доктор. – Вас совсем нет в мире Дэниэла. Иногда он что-то говорит о Билли – так он сам назвал не рожденного ребенка вашей матери, которого она носила в себе во время аварии.

– Она была беременной на момент гибели?

– Вы не знали? – удивился Брукс. – Прошу прощения, что именно я вынужден был сказать об этом, но это правда. Видимо, ваши родные в тот момент решили не говорить вам об этом. И правильно поступили. Так или иначе, Билли существует в мире вашего отца. Но чаще всего мы видели Макса. Дэниэл тяжелее всего перенес именно эту потерю. Возможно, если бы он не пострадал сам и смог присутствовать на похоронах, он бы не забыл, что у него остался еще один сын. Но обстоятельства сыграли против него. Травма физическая плюс травма психологическая полностью отторгнули реальность и вытеснили факты из его головы. Все наши попытки сообщить Дэниэлу о вашем существовании заканчивались тем, что у него начинались головные боли, сопровождающиеся галлюцинациями.

– Скажите, он понимает, что происходит?

– Иногда, – сказал Брукс. – Меня это удивляет, но иногда он осознает, что его близких нет в живых, что все, что он видит, происходит лишь в его голове, понимает, что лежит в больнице. Но потом он начинает вспоминать, из-за чего все произошло, и чувство вины поглощает его, унося снова туда, куда мы заглянуть не можем.

– Но ведь он какое-то время жил самостоятельно. Тогда его состояние было лучше?

– Когда только его выписали после лечения травм, он был вполне вменяем, – ответил доктор Брукс. – Первое время он сидел один дома, обложившись фотоальбомами и семейными видео. Он много пил. Как врач, я говорю, что это неправильно. Как человек, я понимаю, что поступил бы также. Дай Бог мне этого не испытать. Тогда еще Дэниэл знал, где вы. Он общался с вашей бабушкой – с Маргарет. Возможно, именно поэтому он и не внес ваш персонаж в свой мир – он знал, что с вами все хорошо. Видимо, в один день он просто решил для себя, что те, кто погибли, вовсе не погибли, а живут с ним в доме. Тогда и началось его расстройство, как личности. Таким образом он нашел для себя выход из скорби. Мы с вашей тетей Лизой сообщили ему правду, после чего Дэниэл осознал, что, скорее всего, сходит с ума. Я пытался блокировать медикаментозно его приступы, но это не помогало. Однажды на Рождество я нашел вашего отца замерзающим на могиле ваших родных. Тогда я понял, что больше нельзя тянуть время. Практически с тех самых пор Дэниэл Коллинз лежит в этой больнице. Правда, однажды он все же сбежал, когда еще лечился в обычной городской клинике, не здесь. Там не следят за пациентами так пристально, как в психиатрической больнице. Это было в День рождения вашей мамы. Слава Богу, я сразу нашел его: он снова был на кладбище на ее могиле. И это была его последняя «прогулка» вне лечебных учреждений.

– Все это время я практически не навещал его… – виновато сказал сын Дэниэла.

– Эти посещения ни к чему бы не привели, – сказал Брукс. – Что по-вашему означает диагноз «душевнобольной», мистер Коллинз?

– «Сумасшедший»?

– Не совсем. Многие ушли от этого выражения, потому что не все врачи признают наличие души у человека. Я не такой. «Душевнобольной» – для меня это тот, у кого больна душа. Именно ее я здесь и пытаюсь лечить. Душа вашего отца застряла между нашим миром и его. И, как бы я ни пытался, мне не удалось его вытащить к нам. Он не хочет этого. Он сам мне об этом однажды сказал, когда я заметил, что он выбрасывает таблетки, которые я ему прописал. Тогда мы перешли на уколы. Он не хочет, чтобы я блокировал его мир, потому что, помимо ужасов и кошмаров, что его там преследуют, он может бывать там со своей женой и погибшими детьми.

– Это он вам сказал?

Брукс утвердительно кивнул.

– Вы знаете, почему я приехал именно сегодня?

– Конечно, – сказал доктор, – вашему отцу сегодня пятьдесят лет.

– Я не мог не приехать к нему в этот день. Тринадцать лет прошло… Я видел его всего дважды с тех пор.

– Не стоит себя винить за это. На примере вашего отца видно, что чувство вины может свести с ума. Как сказал Цицерон: «Не существует никакого великого зла, кроме чувства вины». Это зло и поглотило Дэниэла Коллинза.

– Если я скажу ему, кто я – он поймет?

– Не уверен, – ответил Брукс. – В его новом мире вы давно мертвы. Как-то он сказал мне, что его удивляет, что даже Билли приходит к нему, но не вы. Это было очень давно.

– Он связан сейчас?

– Нет. Несколько дней назад нам пришлось усмирять его. Медсестры держали его за руки, а я вколол успокоительное.

– Что он делал?