Не один дома

Дэниэл покрылся потом. Снова обман, снова мираж. Куда теперь бежать? Наверное, остался один выход – это убить себя. Но вдруг, сделав это, кошмар станет еще более явным?

Дэниэл побежал к выходу. На втором этаже никого не было, на первом тоже. Дэниэл выбежал во двор – никого, улица была пустой. Он достал телефон из кармана и набрал номер, с которого пришло сообщение.

– Брукс, – ответил доктор.

– Доктор Брукс, – сказал Дэниэл, – помогите мне. Я застрял.

– Я знаю, – спокойно ответил Брукс.

– Что мне делать? Скажите – что мне делать?!

– Попытайся найти себя, Дэниэл, – сказал доктор. – Ты встретил всех, кроме себя. Потому что встретить свое истинное лицо – это куда страшнее, чем увидеть других в облике монстров. Они ничего не сделают тебе, не причинят вреда, лишь ты сам можешь спасти себя или убить.

– Я понял, я должен вернуться в тот дом, – пробормотал Дэниэл.

– Что, прости?

– Спасибо, доктор Брукс. Прощайте… – Дэниэл положил трубку и зашел в дом.

Впервые он попал в полуразрушенный дом из комнаты на втором этаже, что находилась возле комнаты Макса. А что, если получится снова? Только на этот раз Дэниэл решил захватить с собой куртку. Накинув ее, он быстро поднялся на второй этаж и, не глядя на дверь своей спальной, где, наверное, все еще была Рита, подошел к нужной комнате. Он открыл дверь и тут же отключился.

Глава 13

Вина

«Почему именно эта комната? Что в ней было до аварии? Почему я не помню?».

С такими мыслями и головной болью Дэниэл попытался подняться с земли. Левая рука и ребра ныли, голова раскалывалась. Снова поле. Только не та его часть, где росла высокая трава, а тот участок земли, где Брукс копал могилу. Теперь же на месте ямы возвышался небольшой холм, у которого была плита с надписью: «Дэниэл Коллинз».

«Что же здесь было похоронено? Неужели я все-таки уже умер?» – спрашивал сам себя Дэниэл. Постояв минуту у могилы, он пошел дальше.

Дальше было кладбище, на котором стояли покойники. Возможно, именно здесь он оказался, когда выходил в одну из дверей дома. На одной могиле стояла девочка лет восьми и пела песню. Одета она было странно, впрочем, как и большинство тех, кто здесь был: такую одежду давно никто не носит. Все они смотрели на Дэниэла.

– Что вам надо от меня? Чего вы хотите? – закричал он. – Я не один из вас! Я еще живой!

– Да, ты не такой, – сказала та самая девочка, что пела, – все, что у нас осталось – это наши души, а тела давно сгнили в земле. У тебя же наоборот: есть тело, но нет души.

– Но я дышу, разговариваю с людьми…

– И с нами тоже, – перебила Дэниэла девочка. – Дыхание не делает тебя живым, память не делает тебя живым. Когда только новый человек зарождается в этом мире, его душа уже пребывает в нем. Когда человек умирает, она покидает тело. Пока душа в теле, человек несет ответственность за свои поступки, но, когда она оставляет тело прежде, чем наступила смерть, мы становимся сломанной вещью: ты знаешь, для чего тебе эта вещь нужна, но она уже не выполняет свою работу.

Девочка замолчала, улыбнулась и помахала рукой. Дэниэл обернулся и увидел рядом с собой Молли в сиреневом пальто. Она махала рукой в ответ. Лица обеих девочек были бледными, как и у всех, кто здесь был, кроме Дэниэла.

– Молли, – ласково сказал Дэниэл и взял дочку на руки. Он обнял ее. Рука сама скользнула в карман, откуда достала заколку-стрекозу. – Неужели я все это время носил ее с собой? – пробормотал Дэниэл и закрепил заколку в волосах.

Дочка обняла его за шею, прижалась к ней своей холодной щекой.

– Я хочу домой, папа, – сказала она.

– Я тоже, доченька, я тоже, – ответил Дэниэл. – Но, мне кажется, я еще должен что-то сделать или узнать.

– Да, папа, ты кое-о-чем забыл.

– О чем же?

– Спроси у мамы, – сказала Молли.

– Я боюсь, что мама не хочет больше со мной общаться, – ответил Дэниэл.

– Она очень любит тебя, папочка, – ответила дочка, – хотя и очень злится. Но любит сильнее. Папа, смотри! – Молли показала пальчиком вперед. Там был дом.

– Я должен туда пойти, – сказал Дэниэл.

– Я останусь здесь, – ответила Молли, – мне там не нравится.

– Мне тоже, но стоит попробовать.

Дэниэл дошел до забора, что окружал дом, поставил за ним Молли и пошел к ступеням.

– Будь осторожен, папа, – сказала Молли. Дэниэл обернулся, но уже нигде не увидел дочери. Он вошел в дом.

Свеча и две спички были на своем месте. Спуск в подвал был накрыт ковриком. Дэниэл откинул его и открыл дверцу в полу. Чья-то тень мелькнула в комнате. Он остановился, посветил свечой, но, никого не увидев, стал спускаться.

Детские голоса раздавались из подвала. Чем ниже Дэниэл спускался, тем отчетливее их слышал. А затем и голос Риты. А еще был мерцающий свет, к которому он и направился.