Не один дома

Пройдя мимо длинных стеллажей с грязными банками и выйдя на ровное пространство, он увидел перед собой диван, на котором кто-то сидел. Это был диван из их гостиной. Перед диваном стоял телевизор, на экране которого шла запись с детского дня рождения. Дэниэл замер. На экране был Макс, которому только исполнилось пять лет. Еще совсем малыш, он был одет в костюм какого-то супергероя. Рита, которая снимала видео, потрепала его за кудри и перевела камеру на торт, на котором было написано «M & M». «Что бы это значило?» – подумал Дэниэл. На следующем кадре Макс был уже в другом костюме, что немало удивило Дэниэла. Он смутно помнил тот день, но не помнил, чтобы сын переодевался. Мальчик обнял маму и поцеловал ее, пока камеру держал кто-то другой. Слеза потекла по щеке Дэниэла. Видео закончилось.

Дэниэл подошел ближе к дивану и у видел на нем себя. Это было не так, как в комнате с «Дэниэлами». Это было слишком реально, чтобы быть простым видением. Бутылка виски, почти пустая. Разбросанные фотографии, в том числе и та, где Рита была беременная близнецами. Дэниэл с бутылкой в руке не замечал его или делал вид, что не замечал. Он пил и почти беззвучно рыдал, глядя на стоп-кадр, на котором застыло лицо Риты.

Одна фотография, которая выглядывала из-под фото Молли, привлекла внимание Дэниэла. он вытащил ее и пошатнулся от увиденного. Фото было сделано как раз в день съемки видео, которое только что было на экране.

– Правда, так проще? – сказал тот, что сидел на диване.

– Что проще? – спросил его Дэниэл.

– Забыть и бежать от ответственности, – ответил тот. – страдать, изображая из себя жертву: скорбящего отца и мужа.

– Кто ты? – спросил Дэниэл у себя, сидящего на диване с бутылкой виски.

– Я – твое воспоминание, я – это ты сразу после выписки из больницы. Ты забыл?

Дэниэл молчал, он не знал, что ответить самому себе.

– Когда ты вышел из больницы, – продолжил другой Дэниэл, речь его была нечеткой, как у любого пьяницы, – ты много пил и оплакивал наших любимых, которых не стало, вместо того, чтобы взять себя в руки и все оставшиеся силы направить на то, чтобы теперь единственному сыну, потерявшему мать, дать все, в чем он нуждается. Но ты – безвольная тряпка, которая, не просыхая, однажды проснулась с уверенностью, что Рита, Макс и Молли оправились от аварии и счастливо живут с тобой в нашем доме. Но ирония в том, что до тебя так никогда и не дойдет истинная реальность. Ты будешь до конца своих дней балансировать между этим домом, нашим домом и больницей, пока не присоединишься к ней и детям, – он показал пальцем на лицо Риты на экране и заплакал. – Давно ли ты смотрел в зеркало?

Дэниэл задумался. Он уже долгое время неосознанно избегал зеркал. Он даже не смог вспомнить, когда в последний раз брился перед зеркалом.

– Посмотри на себя внимательнее, – сказал пьяный Дэниэл и указал пальцем на соседнюю стену, на которой висело большое грязное зеркало. – Внимательнее, мистер Коллинз…

Дэниэл подошел к зеркалу, поднес к нему свечу и всмотрелся в свое отражение. Он повернулся, посмотрел на ухмыляющуюся пьяную физиономию, затем снова в зеркало.

– Замечаешь разницу? – спросил Дэниэл на диване.

– Ты моложе… – сказал Дэниэл.

– Не-ет, неверная формулировка, – пьяно улыбаясь, сказал сидящий на диване Дэниэл. – Это ты – старее. Я – воспоминание, я всегда останусь таким, а вот ты, брат, постарел. Седина, морщины… Ты уже не тот успешный молодой бизнесмен, соблазнивший ту шлюшку Сюзан, на нашу голову…

– Сколько лет прошло со дня их гибели?

– Достаточно, чтобы твоя племянница уже пошла в школу, – ответил другой Дэниэл. – Я знаю все, что с тобой происходило, потому что у меня нет выбора: я живу в твоей памяти. А вот ты сам для себя выбрал, что помнить, а что вычеркнуть из своей жизни.

– Дэниэл, – раздался голос Риты из телевизора, – Дэниэл, посмотри на меня.

Он взглянул сперва на диван, на котором теперь лежала лишь пустая бутылка из-под виски, а затем перевел взгляд на телевизор. С экрана Рита смотрела на мужа умоляющим взглядом.

– Отпусти нас, Дэниэл, – сказала она, – отпусти или иди к нам.

– Но как я могу прийти к вам? Меня не пускают.

– Кто? – спросила Рита.

Дэниэл поднял руки, показывая ей кожаные ремни, что висели у него на кистях обеих рук.

– Готов поклясться, что их не было на мне еще минуту назад, – сказал Дэниэл, – но они есть. Мне кажется, я не всегда могу отличить реальные вещи от нереальных, я запутался, Рита. Ты поможешь мне?

– Тебе уже никто не в силах помочь, – ответила Рита.

Изображение пропало, и появились помехи. Холодный сквозной ветер пронесся по подвалу, задув свечу. Потом на экране включился белый фон и негромко заиграла песня Элвиса Пресли. «Сюзан», – пробормотал Дэниэл.

В темноте по бетонному полу медленно застучали каблуки. Дэниэл подошел к дивану, взял с него ту самую фотографию, которая несколько минут назад сильно впечатлила его, и положил ее во внутренний карман куртки.

Музыка не смолкала.