Не один

А уступаешь таким пятачок, хоп, а на следующий день – они там уже ПМЖ. А потом выйдет его интервью у Ксении Собчак с заголовком – «В 45-м мы, такие, победили». Нельзя это делать, потому что у нас уже дошло до того, что выросло поколение, которое в соцопросах самой красивой женщиной на земле назовет Сергея Зверева.

А Диме Губерниеву я хочу сказать. Вода не будет пластмассовой. Дважды два никогда не будет шесть. И Гитлеру не стать хорошим парнем. Хватит прославлять нам всякую чушь. Иногда молчание лучше крика.

Гимн порядочности

Нашего чемпиона показывали крупным планом, когда вдруг зазвучал патетичный Глинка. В его реакции не было ни флегматичной покорности, ни истерики, только недоумение, возможно, граничившее с возмущением: чай, не чемпионат Северного Медведкова, как можно на таком уровне так путать и путаться? Ковы ли это, козни ли?

Если то была каверза, вспоминается, как Ахматова на вопрос хорошего человека, которого изобидели изуверы, будет ли обидчик чувствовать такой же ад, какой ощущаю я, после того, что он со мной содеял, ответила дословно: «Про это не волнуйтесь. Обязательно будет». Но сначала выслушает гимн, потому как наш чемпион не сошел с пьедестала, пока он не зазвучал. И все аплодировали ему. Чемпиону и гимну. Там, в Америке, здесь, в России, и везде, в целом мире. Могу представить, что чувствовал в этот момент Мамиашвили, которого ранее за американский кордон вообще не пустили.

С Михаилом Мамиашвили в прежние баснословные времена, когда с людьми еще не приключились не поддающиеся рациональному объяснению флуктуации ума, мы часто встречались в портах: я был гастролером что твой Егор Крид, он летал на ристалища.

Смотрелись мы презабавно: кряжистый ММ и его визави – на его фоне ни дать ни взять эмбрион. Он всегда исключительно приветлив, я всегда (открываю тем, кто еще не осведомлен), скажем так, избыточно коммуникабелен.

Это первый (тем более маститый) спортсмен на моем пестром веку, который процитировал Марка Аврелия («Секрет всякой победы лежит в организации неочевидного»).

Забегая вперед, не без сарказма, зиждущегося на удовольствии садомазохистского толка, отмечу, что даже при моих оспариваемых А. Малаховым умственных способностях я дошел до того, что имел в виду немилосердный к тупицам мудрец, а янки, похоже, нет.

Самым употребляемым в наших душевных балясничаньях словом было слово «порядочность». Но ведь опять же понятие это высокооктановое в устах персонажей «Пусть говорят» приобретает ходульность, какая-нибудь Псаки просто оскорбляет его, произнося, а за Мамиашвили числятся десятки поступков, подтверждающих его право на то, чтобы требовать порядочности от других.

Последний по времени оказался генеральным для десятков тысяч людей: вольную борьбу хотели навсегда разлучить с Олимпийскими играми, и Мамиашвили не дал этого сделать, и, сколько помню, те же американцы, где борьбой занимаются тысячи людей, десятки – профессионально, американцы на всех углах кричали ММ: «Исполать!» За то, что оборонил важнейший вид спорта от унижения остракизмом.

А теперь обороняются от него, по всему судя, тщась унизить. Возможно ли это с тем Мамиашвили, которого знаю я? Нет, он слишком сильный для блошиных укусов, исполины таких укусов не чувствуют. Тем паче, говорю же, он мудрецов читает, а один из них сказанул: «Ты сердишься – стало быть, ты не прав». Что же до замены гимна на сусальную мелодию, то ответим тоньше: приедут американцы на какой-нибудь спортивный праздник, а мы им вместо гимна поставим забойный хиток от Шакиры НIPS DON’Т LIЕ, что буквально означает: «Ляжки не врут».

А чего вы ждали от памятника Черенкову? Главное для скульптора – гонорар

Надо же, мне и Гладиатор на «Открытие Арене» кажется избыточно картинным, читай смешным, а это, оказывается, у Рукавишниковых ДНК такого типа: патетика и страсти-мордасти с явным уклоном в мордасти.

Рукавишников-джуниор говорит про Черенкова: «Некий идол» – и странно, что ему эту референцию спустили.

Когда я читал интервью младшего представителя, по всему судя, хваткой династии Рукавишниковых, я вспомнил две цитаты: одна принадлежит Мику Джаггеру, вторая – знаменитому режиссеру Полу Верхувену.

Джаггера утомил подобострастный репортер, который все повизгивал и цокал языком. Дошло до вопроса: «Что придает вашим мыслям энергию?» МД не выдержал: «Гонорар».

Пол Верхувен был еще прямолинейнее: «У меня нет убеждений, есть только твердая ставка».

Чего вы ждете от скульптора, для которого «некий идол» был всего лишь заказом? Что глаза его увлажнятся при фамилии Черенков?

Времена такие, всем на все начхать, вы ж сами капитализм накликали, а теперь взыскуете с парня оборотистого, честно признающегося, что в футболе он ни аза не смыслит, сантиментов. А тот уверенно так срезает: понимаете, говорит, здесь потребен «по-хорошему формальный подход».