Не оглядывайся назад

На следующий день я познакомился с Андреасом, молодой парень, лет тридцати пяти, похожий на хиппи. Худой, с длинными волосами, стянутыми в косичку на затылке. Одет в джинсу, впечатление пока не понятное, но поверю напарнице. Сели в кафе на набережной, проговорили два часа, Андреас всё записывал в блокнот. А Кирстин довольно смотрела на нас, как мама на рано повзрослевших детей. Парень действительно знает своё дело, быстро набросал круг вопросов, помог на них ответить, непрерывно отмечая у себя.

Он принёс с собой наш будущий договор о сотрудничестве, я забрал его для изучения. Аналогичный нужно будет заключить с Кирстин.

Нильс посоветовал мне их семейного адвоката, тот проверил оба договора и внёс небольшие поправки. Мне показалось несколько великоваты гонорары моих продюсеров, но по размышлении пришёл к выводу, что на них лежит огромная работа. Посмотрим, в любом случае у меня есть возможность расторгнуть договор.

И сразу я почувствовал, что такое работа. Кирстин взяла меня в оборот, это пошив концертных костюмов, занятия с педагогом по вокалу и прочее. Пожилая женщина сразу опустила меня с небес на землю, она с недоумением посмотрела на меня, когда я признался, что не силён в нотной грамоте. Но, после разговора с Кирстин, она согласилась со мной заниматься. Петь мне сразу не дала, начала мучить упражнениями, в том числе и на правильное дыхание. Всё ей не так, вредная старуха. Я получил аванс, это намного лучше, чем занимать деньги у знакомых, и мы смогли с Леной купить необходимое в дом.

Андреаса видел не так часто, но Кирстин говорит, что он работает. Наконец нам выдали временные документы на новые имена, по которым мы свободно можем перемещаться по Европе. Я оформил на себя коммунальные платежи, а то уже накопился долг за воду и электричество.

По предварительным намёткам, первый концерт мы дадим в Стокгольме. В большом концертном зале, в том самом, где вручают Нобелевские премии. Кирстин верна своей стратегии, никакого чёса по странам, одно-два выступления, перед этим разогрев публики рекламой и интервью. Дорогие входные билеты, только для понимающих. Нам не суждено записывать мою музыку на грампластинки, поэтому только живая.

И вот наконец через два дня выступление. Мы поплывём на пароме – мы, это Лена с Иришкой и Кирстин. Андреас на нашем автобусе заранее доберётся до Стокгольма. С ним его команда, а у нас ещё одна ночь и короткое путешествие по морю. Животных оставили дома, Лена наняла соседскую девушку, она будет два раза в день выводить собаку и кормить обоих. Грей принял её нормально, не должен делать проблемы.

Вечером загрузились, паром громаден, у нас комфортабельная каюта с иллюминатором. Пока пошли на верхнюю палубу, посмотрели на удаляющийся берег, продрогли и пошли в один из многочисленных ресторанов. Я для сугреву накатил виски, себе заказал лобстера, это здоровенный рак, Кирстин посоветовала. Лена заказала морепродукты, а Кирстин ограничилась большой тарелкой греческого салата с брынзой, малая довольствовалась тем, что дадут. Лобстер оказался так себе, но с пикантными соусами пойдёт.

Рано утром высадились на шведском берегу и разместились в гостинице. Номер большой, три комнаты. Мы немного отдохнули, я оставил своих женщин и поехал с Кирстин знакомиться с залом. В самом центре шведской столицы находится это монументальное здание. Квадратной формы, не могу сказать, что оно поразило меня своей красотой, из-за своей строгости, но большой зал впечатляет. За сценой расположен гигантский орган, к нему ведут 69 ступеней.

У нас было время на репетицию, я выступаю соло, без поддержки, но Кирстин хочет использовать световые эффекты. В пол силы я прогнал свою программу, не обращая внимание на ослепляющие прожектора. Мы наняли художника по свету и сейчас она пробовала подобрать лучшее освещение. Потом у меня было полтора часа на отдых и грим. Специальная девушка – визажист, привела в порядок мою причёску, намазюкала меня своим парфюмом. Лену с дочерью привезли попозже, они развлекали меня в гримёрке. Нам по первому требованию приносили освежающие напитки и кофе с пирожными. А за пол часа до выхода меня нарядили в мой концертный костюм. Когда за мной зашла Кирстин, я играл с дочерью, она так заразительно смеялась, играясь кистями на моей накидке, что невольно разрядила обстановку.

На такой позитивной ноте я и вышел на сцену. На глубокой сцене стоит подставка с моим инструментом, задрапированная тканью. Зал уже разогрет конферансье и встречает меня бурными овациями. Я стараюсь не реагировать, настраиваюсь. Невольно вспоминаю Иришкин смех и на душе становится очень легко.