Не оглядывайся, старик (Сказания старого Мохнета)

Жена Бендалы подарила девушке кольцо с бирюзой, Бендалы преподнес Абдулле великолепную шкуру бухарского каракуля, снабдил гостей всяческой снедью на дорогу к поручил племянникам проводить молодых до Евлаха.

По дороге Абдулла передумал, решил ехать в Гянджу. Гяндже они остановились в гостинице.

Ну, а теперь пришло время рассказать об Алекпере из Багбанлара.

Алекпер был мужчина лет тридцати пяти, представительный, с лицом смуглым, чуть тронутым оспой. Врагов у него было полно, и потому под чохой он всегда носил пару пистолетов. В чайхане, усаживаясь играть в нарды, он всегда устраивался спиной к стене. А спереди кто же в него станет стрелять? Известно было, что он одним глазом и смотрит на зары, другим видит все вокруг, и стреляет сразу из двух пистолетов.

Старик-привратник, что переносил вещи, когда влюбленные прибыли в Гянджу, получил от молодого купца рубль вместо положенного двугривенного, и потому молодая пара вызвала у него доброе чувство.

И вот как-то раз подошел он к Абдулле, отвел его в сторонку, огляделся, нет ли кого, и говорит:

- Ты, сынок, видно человек хороший, и потому я должен тебе сказать одну вещь. Только, чтоб ни одна душа... Сам понимаешь...

Абдулла очень удивился, но тем не менее поклялся, что никому не выдаст секрета.

- А дело такое... Алекпера знаешь?

- Знать не знаю, но слышал. Говорят, каждый день приходит сюда в чайхану играть в нарды.

- Верно. А слыхал ты, что если Алекпер отрежет кому голову, с него спроса нет?

- И это слыхал.

Старик снова поглядел по сторонам. И зашептал:

- В супружницу твою влюбился, понял? Ночью же и уезжайте, а то плохи твои дела...

И Абдулла, и Ягут давно уже заметили, что какой-то стройный человек в сверкающих, как зеркало, сапогах, в дорогой папахе, в чохе с золотыми газырями, играя в нарды во дворе гостиницы, то и дело поглядывает на их окно.

Впервые Ягут заметила этот взгляд в день приезда. Абдуллы в комнате не было, уходил купить кой-чего. А Ягут, расстегнув воротник парчовой кофты, стояла перед окном и, заплетая косу, задумчиво глядела па город. Алекпер шел к своему обычному месту, у стены. Случайно взгляд его упал па окно второго этажа, он увидел Ягут, и, как пригвожденный, замер па месте. Взгляд у него был зоркий, и он углядел даже темную родинку па белой ее лебединой шее; и по выражению лица его легко можно было понять, что никогда в жизни не видел он женщины красивей. Ягут же увидела мужчину, восхищенно взиравшего на нее, и на мгновение, лишь на одно мгновение - взгляды их встретились - она тотчас скрылась за занавеской, но этого мгновения было достаточно, чтоб Алекпер не отрывал глаз от их окна, даже когда Абдулла был тут же, в комнате.

Короче, Абдулла пошел в город, договорился с фаэтонщиком, дал задаток.

Они выехали из Гянджи до рассвета, он не стал объяснять жене причину такой спешки, сказал только, что торопится в Баку. Город ей показать хочет, в театр сводить...

Про театр девушка была наслышана и потому обрадовалась. Но пока они ехали до станции, перед глазами у нее стоял стройный, белозубый мужчина, часами не сводивший глаз с ее окна, и она тихонько вздыхала...

Когда Абдулла уходил, Ягут, не в силах преодолеть любопытства, из-за занавески подглядывал за своим обожателем, горюя о том, что у ее Абдуллы нет ни таких золотых газырей, ни золотой пряжки на поясе, ни револьверов... Вчера, когда Алекпер играл в нарды, один из толпившихся вокруг него парней крикнул, показывая в небо: "Ястреб! Ястреб!" Ягут взглянула и высоко в небе увидела ястреба, кругами парившего под облаками. Алекпер выхватил револьвер и, почти не целясь, выстрелил. Ястреб вскинулся ввысь и тут же полетел на землю, а стрелок, сунув в карман револьвер, спокойно продолжал играть, не проявив к подстреленной птице ни малейшего интереса.

Ягут трудно было удивить меткостью стрельбы; в Новруз-байрам или на свадьбах отец и его друзья стреляли не хуже, но то, с какой спокойной небрежностью выстрелил в ястреба этот изящный мужчина с черными, блестящими, как агат, усиками, почему-то произвело на нее неизгладимое впечатление.

Когда Ягут впервые в жизни села в поезд, все это улетучилось, выветрилось у нее из головы, но все равно в продолжении долгих лет, стоило ей повздорить с мужем - она каждый раз вспоминала щеголеватого молодца, бросавшего страстные взгляды на ее окно.