Не осенний мелкий дождичек

— А ну, Ветерок, пошевеливайся! — и, когда дровни дернулись, указал на звякнувшие бидоны: — Это я молоко возил сдавать на молокопункт. Специалист по разным работам в колхозе знаешь что такое, Михайловна? Лют — куда пошлют.

— Только и надоя за день по ферме? — спросил директор.

— Обе не доверху, — махнул кнутовищем Сашка. — Слезы, не молоко.

— Зато Лапников все митингует: «Добьемся, сдадим, перевыполним!» — передразнила Осипова. — Хоть бы вы его, партийные, на своем собрании утихомирили, — обернулась она к директору. — Когда выбирали, был человек как человек. Теперича, чтобы рапортнуть где надо, родного отца не пожалеет. Только бы похвалили, только бы красным словцом отметили!

— Планы колхоз все-таки выполняет, — хмуро сказал директор. — Сено, значит, так и не подвезли?

— Не подвезли, Александр Борисович. Насту еще нет, первопуток упустили. Без корма скотина.

Директор уткнулся носом в воротник. Валентинка все так же стояла на коленях, держась руками за грядку, выставив лицо навстречу ветру. Для всех здесь она только девчонка, приплутавшая неведомо зачем. Что она Лапникову?

9

В столовой гулко ударили часы. Половина первого? Валентина очнулась от воспоминаний, ощутив, как горят щеки от пережитых когда-то унижения и боли. Для нее это осталось шрамом на всю жизнь; разве мало в душе таких шрамов, что, не заживая, временами саднят…

В кухне порядок, Володя спит давно, и ей пора бы… Осторожно ступая, она прошла в комнату Алены, где работала по вечерам: не все еще готово к завтрашнему дню, придется посидеть. В девятом предстоит сложный урок: «Базаров — мыслитель и борец». Беседа, включающая сообщения учащихся, чтение и анализ отдельных эпизодов. Вопросы уже намечены — но не слишком ли стандартно, холодно? Образ «нового» человека в «Отцах и детях», Базаров и Рудин — герои своего времени, нигилизм — как общественное явление в шестидесятые годы девятнадцатого века… В кабинете есть интересные альбомы прошлых лет, доклады по этой теме, карточки-задания для работы над образами… Задание на дом? Валентина полистала учебник: да, да, прочесть вот эти разделы. Пусть ученики подумают о трагическом одиночестве Базарова, может быть, выскажут свое мнение о трактовке его любви, которая дана в учебнике…

Она представила ребят, их лица, выражение глаз; кто скажет свое, кто лишь повторит вычитанное в учебнике. Самое трудное — заставить ребят мыслить, сравнивать, анализировать. При этом случается порой непредвиденное. Костя Верехин в прошлом году, например, прямо заявил: никакой этот Базаров не герой, вон как своих родителей обидел и вообще никого не любит!.. Ничего, будут работать все, особенно когда дело дойдет до собственных мнений. Валентина ставит главной своей целью — ввести детей в ту эпоху, сделать ее близкой их душам. Чтобы тот же Базаров не был для них отвлеченным литературным героем, «образ» которого следует затвердить по учебнику, а стал — как для того же Кости — живым, пусть и давно жившим человеком, со всеми его мыслями, чувствами, страданиями и радостями.

Герой своего времени… Всегда живут люди, что идут где-то впереди, смотрят дальше сегодняшнего дня, зовут быстрей, приобщиться к тому, что должно совершиться завтра. Люди, не довольствующиеся тем, что есть сегодня, хотя именно к этому, сегодняшнему, звали некогда герои того, прошедшего времени… На этом основан прогресс. И есть люди, которые выражают собой сущность данного времени, как, например, Володя, с его активным восприятием жизни, полной и абсолютной отдачей избранному им делу — но и, в связи с этим, с определенной долей консерватизма, может быть, не всегда оправданной уступчивостью… Или Вася Бочкин, упрямо восстающий против всего низкого, подлого, всегда готовый восхищаться хорошим… А она, Валентина? Разве не пережила она все со своим временем, разве не коснулось оно ее каждой своей гранью — все эти тридцать два года, минувшие после войны? Не касается разве сейчас? И она строит будущее, воспитывая тех, кому предстоит в нем жить…

Теплые родные ладони прикрыли ей глаза. Володя? Не спит? Она обернулась: смеется Володька! Сна ни в одном глазу! На столе перед ней — коробка духов.

— Приготовил тебе презент, Валя, и забыл. Прости.

— Господи, Володя, опять «Высокий замок»! Уже пятая коробка!

— Я не виноват, что лучших нет в магазине. И эти, спасибо, девчата вынесли из подсобки. Ничего, пригодится. Лей, не жалей.

— Думала, спишь давно.

— Не спится, Валюша. — Он сел возле нее на кровать Алены. — Рад за тебя. И свое мучит.

— Все же отбирают у тебя Сергея Шулейко?

— С одной стороны, они правы, Валя: Сергей Антонович — стоящий человек, но с другой… Он агроном, понимаешь? Всеми фибрами души агроном! Какой из него выйдет секретарь парткома и выйдет ли — пока вопрос. А вот что прекрасного агронома потеряем — несомненно.

Валентина тихонько погладила мужа по плечу: зря она ворчала на него про себя, Володька такой уж есть.

— Он сам — согласен?

— Ни в какую! Столько, говорит, задумали, начали, и уходить! И Лидия Ильинишна против! Дом отгрохали, век собирались тут жить!