Не оставляй меня одного

ВАДЯ (поет красивым баритоном). «Не грусти, не печалуйся, о, моя Ве-ера, есть на свете еще у тебя должники!» (Падает на колено прямо на пороге.) В последний раз — прости, прости! Не осуждай меня без нужды!

ВЕРА. Господи, ты хоть слово по-человечески можешь сказать? (Замечая, что Вадя намерен войти.) Минуточку! Я тебя приглашала?

ВАДЯ. Вера, не заставляй меня страдать! Из-за какого-то мимолетного взлета фантазии…

ВЕРА. Пошел вон!

ВАДЯ. Веруня, ты грубишь… Ты что, меня в дом не пускаешь?

ВЕРА. Не пускаю.

ВАДЯ (обескуражено, и даже слегка протрезвев). Вера… Ты… Ты что — в дом меня не пустишь?!

ВЕРА. Не пущу… У меня человек… спит.

ВАДЯ. Чего-чего?! (В потрясении.) Какой… человек?!

ВЕРА. Хороший… Настоящий… Настоящий мужик, не то, что ты!

ВАДЯ (убито). Вера… ты… с ума сошла! Ты пожалеешь об этом…

ВЕРА. Давай, давай, проваливай. Деньги у тебя есть на такси.

ВАДЯ (тенором). Не смей со мной говорить о деньгах!

ВЕРА. Ах, вот как! Значит, есть. Ну, будь здоров! (Захлопывает дверь и несколько секунд стоит так, в прихожей, прислонившись лбом к косяку.)

Заходит в комнату, снимает халат и укладывается на раскладушке.

Люба молчит.

ВЕРА. Поддал как следует… Завтра будет маяться, тошнить…

ЛЮБА. Зачем вы его так?

ВЕРА. Ничего, ему полезно мозги прочистить. Никуда не денется.

ЛЮБА. Но ведь он… переживать будет…

ВЕРА. Обязательно будет, потому что кот Люцифер пропал… Давай спать, Люб… Нам с тобой завтра рано вставать.

Гасит свет. Тишина…

Квартира Вади

Ночь. В. кухне включен свет и горит рефлектор. По кухне нервно ходит Люба Страшненькая. Она очень напряжена и ждет. Когда в темноте за окном раздается страдающий вопль: «Люцик-Люцик-Люцик», она судорожно оглаживается, замирает. Дверь открывается, входит Вадя.

ВАДЯ. (С полупьяну вглядываясь в Любу Страшненькую.) Любочка?! Прости, дитя, мне показалось, что я проводил тебя… Неужели я так упился… Я сейчас… провожу тебя, детка…

ЛЮБА СТРАШНЕНЬКАЯ (сильно волнуясь). Вадя, я вернулась, извини… Я воспользовалась своим ключом и вошла…

ВАДЯ (не понимая). Да? Это замечательно.

ЛЮБА СТРАШНЕНЬКАЯ (решительно). Вадя, я поняла сегодня, что нужна тебе. Ты так одинок! Так одинок! Я представила, что ты один здесь… И некому… и никто… И я пришла…

ВАДЯ. Ну, Любочка, очень мило… (Обнимает ее за талию.)

ЛЮБА СТРАШНЕНЬКАЯ. Ты ведь нуждаешься во мне, Вадя? Знаешь, я вижу высокий смысл в том, что ЭТО произойдет здесь, именно здесь, где прошло мое детство… Скажи, ты нуждаешься во мне?

ВАДЯ. Я очень нуждаюсь, дитя мое… (длительный поцелуй).

В этот момент с улицы в форточку прыгает жирный черный кот и сварливым мяуканьем объявляет о своем появлении. Раздается индейский вопль Вади «Лю-у-у-ци-и-ик!!!», Любочку Страшненькую как бы отбрасывает от Вади взрывной волной, и в следующий миг она видит такую сцену: Вадя с котом в объятиях прыгает по кухне, захлебываясь от восторга и любви. Выражение Вадиного лица не поддается описанию. Кажется, оно фосфорецирует от счастья.

ВАДЯ. Лю-у-у-у!!! Ах ты, негодяй!! Ты мое счастье, Люцик!! Ты мое сокровище!! Ты дурак, Люцик, дурак, а? Где ты был, моя радость, сволочь окаянная!!! Гулена несчастный, гулена, не стыдно тебе, а?! Люци-и-ик!!! Котяра моя любимая!! Ушел, да, бросил меня, бросил?! Оставил совсем одиноким, да, совсем одиноким?!

и т. д., в таком роде с непередаваемой любовью и нежностью…

Несколько минут Люба Страшненькая смотрит на эту сцену, в которой ей открываются бездны любви, не виданные ею.