Не от мира сего

Когда спазмы закончили сотрясать его тело, Ахальо оттер губы тыльной стороной ладони, распрямился и мутным взглядом обвел комнату. Жутко хотелось пить. Он подошел к столу и принялся заглядывать по очереди в кувшины, однако все они были пусты. Удостоверившись, что никаких вещей он здесь не оставил, Ахальо нетвердой походкой вышел в коридор и, надвинув шляпу на глаза, вышел в наполняющийся зарей город. Хвала богам, что он заплатил за эту комнату накануне, так как сейчас платить ему было бы нечем.

С трудом ориентируясь по улицам, затравленно озираясь по сторонам, Ахальо отыскал дорогу до клоповника, где он оставил мальца. Трактирщик, не спавший в столь ранний час, вопросительно приподнял брови, но ничего не сказал.

— Вина, — прохрипел Ахальо, облокотившись на стойку.

Все также молча хозяин заведения пододвинул к постояльцу кувшин и глиняный стакан. Пляшущей в разные стороны рукой чародей наполнил стакан до краев, при этом расплескал немного вина. Затем быстрым движением поднял его и опрокинул содержимое к себе в глотку. Зажмурившись, он постоял какое-то мгновение, пока в голове не заиграла музыка прибоя, а на душе стало менее погано и тоскливо, чем было минут пять назад.

Более уверенным жестом он вновь наполнил стакан и, уже не торопясь, медленно ополовинил его. Надо было идти будить мальца. Ахальо надеялся, что все это время мальчик спал и не предпринимал попыток искать его. Посмотрев на трактирщика более осмысленным взглядом, чародей просипел:

— Мой малец не выходил из комнаты?

Хостельер отрицательно покачал головой:

— Спал как убитый.

— Хорошо, — кивнул Ахальо, допивая вино из стакана. — Папиросы не продашь?

Когда Ахальо вошел, а точнее вполз, словно побитая собака, в комнату, Егор сидел за столом и рисовал пальцем по пыльной поверхности столешницы. Завидев вошедшего чародея, мальчик вскрикнул от радости.

— Давно проснулся? — Ахальо попытался придать своему голосу нарочито небрежный тон.

— Не-а, недавно, — качнул мальчуган головой и с любопытством посмотрел на мужчину. — А Вы как, нашли проводника?

Ничего не сказав, чародей опустился на стул рядом с Егором и, потрепав мальчика по светлой макушке, тяжело вздохнул.

— Бесполезно договариваться с проводниками, — наконец вздохнул Ахальо. — Дерут такие деньжищи, а за что? За пару месяцев дороги? Нет, малец, с такими хапугами нам не по пути.

Ахальо по очереди заглянул в стоящие на столе кувшины и, не найдя ничего нужного, продолжил:

— Да и зачем нам нужен проводник? — чародей пожал плечами. — Просто лишние расходы, вот и все. Я сам прекрасно смогу провести нас через изменения. Тем более не забывай, малец, я ведь чародей, а большую часть арсенала проводника занимают артефакты.

Он подмигнул мальчику, затем отщипнул от лежащей на тарелке лозы ягодку и отправил ее себе в рот.

— А еда? — настороженно спросил Егор.

— Еда, — пожал плечами Ахальо. — Еда будет только занимать кучу места и оттягивать нам плечи. Доверься мне, малец. Я достану нам еды даже на самом дне Адских Ущелий!

Последние слова были сказаны настолько убедительно, что чародей даже сам поверил в свои скромные силы.

— Кстати, — встрепенулся он. — Почему нам до сих пор не принесли завтрак? Непорядок!

Он вскочил со стула и нарочито бодрым шагом проковылял до дверей. Выглянув в коридор, он прокричал:

— Любезнейший, можно завтрак в наш скромный номер? Да, и пару кувшинов вина, само собой!

Вернувшись на место, он закинул ногу на ногу, достал папироску и, закурив, выпустил облачко дыма в воздух.

— Ничего, малец, — вновь подмигнул мальчику Ахальо, — сейчас позавтракаем — и в путь!

Глава IX

Словно по мановению невиданной силы, недавняя предосенняя прохлада куда-то испарилась, и над путниками повис раскаленный солнечный диск. Земля, по которой не так давно шагали путники, превратилась в обжигающий сквозь плотную обувь горячий песок, и в нем вязли ноги.

Спустя три часа городок остался позади, и за все это время Ахальо и Егор не встретили ни одного путника, ни единого каравана. Сильно хотелось пить, но Ахальо предупредил мальчика, что на воду лучше не налегать, так как идти будет тяжело. Вот Егор и терпел, бормоча под нос ругательства, которые успел узнать в своем возрасте. Еще час назад они с чародеем сняли рубашки и шли по пояс голыми. Солнце нестерпимо обжигало кожу, но идти в одежде было невыносимо, за пять минут она пропиталась потом и пылью, от чего тело зудело сильнее, чем от ультрафиолета.

— Ты что там бормочешь? — задыхаясь, спросил Ахальо, оттирая пот, струившийся по лбу.

Он машинально потянулся к кожаной фляжке с водой, но, передумав, сунул руку в карман и достал коробочку с папиросами. Открыв деревянный портсигар, чародей подумал, затем решил, что курить не стоит, закрыл ее и спрятал обратно.

— Ничего, — мотнул Егор головой и спросил: — Почему так жарко? Вроде дело к осени шло, прохлада, дождики, а тут прям Сахара какая-то.

Ахальо поправил тюк с вещами на плече, подумал и медленно произнес:

— Ну-у, ты же знаешь, это изменения. В изменениях всегда так.