Не от мира сего

Демон ткнул желтым обломанным ногтем в сторону бурдюка и облизнулся. Ахальо посмотрел на флягу, которую держал в руках, и его лицо расплылось в широкой дружелюбной улыбке.

— А, да, эта штука — что надо! — он потряс бурдюком, наслаждаясь бульканьем вина. — Хочешь попробовать?

Демон плотоядно облизнулся.

— Не откажусь.

— На, держи, дружище!

Ахальо протянул бурдюк демону и тот, взяв в руки сосуд, сделал пару глотков.

— Пойло что надо, — причмокивая губами, пролаял демон.

— Еще бы, — согласился Ахальо. — Высший класс.

Демон блаженно прикрыл глаза и тихонько начал петь:

Как у Игры златокудрой
В закромах стоит вино,
Мы гурьбою очень дружной
Ввалимся все к ней домой.

Ахальо улыбнулся и подхватил песню.

Как у Игры златокудрой
В закромах стоит вино,
Подойду я к нею с просьбой
Поднести нам по одной.
Как у Игры златокудрой
Все в порядке тут и там,
Соблазнит меня фигурой,
Всех отправив по домам.
Как у Игры златокудрой
Я останусь ночевать,
Поманю зазнобу ручкой
И улягусь на кровать.

Следующая строфа песни была настолько неприличной, что Егор покраснел до ушей. Ахальо, допев последнюю строчку, расхохотался так, что из его глаз брызнули слезы.

— Неплохо получилось, слушай, — задыхаясь, сказал чародей и панибратски ткнул демона кулаком в коренастое плечо. — Кстати, как тебя величать-то?

Демон подозрительно покосился на мужчину и издал серию неприличных звуков.

— Хорошо, — кивнул в ответ Ахальо. — Я буду тебя называть просто Пук, согласен?

Демон что-то проворчал, и Ахальо захлопал в ладоши:

— Ну вот и договорились, — почесав свой нос, чародей добавил: — А давай теперь споем другую песню? Про пьяного менестреля? Ну, тот, который…

— Не-а, — зевнул демон и отстранил чародея рукой, поглядывая в сторону палатки.

Встретившись взглядом с демоном, Егор вздрогнул и забился в самый темный угол, взгляд у демона оказался слишком тяжелым и напугал его.

— А эт кто у тебя? — пьяно икнув, Пук ткнул пальцем в сторону мальчика.

— А, так, пассажир один, — развязно ответил Ахальо, попытавшись дружески приобнять демона.

Демон беспардонно шлепнул мужчину по рукам и буркнул:

— Отвали.

Ахальо удивленно выпучил глаза и спросил:

— Ты чего?

Проигнорировав вопрос, Пук сделал несколько шагов в сторону палатки. Егор замер от ужаса и задержал дыхание.

— Эй ты, я к тебе обращаюсь, — пьяным дерзким голосом прокричал чародей.

Демон повел плечами, но не обернулся и даже не остановился. Он угрожающе надвигался на палатку.

— Ну ты, говно, иди сюда! — Ахальо где-то выкопал из барханов камень и швырнул его в спину демона.

Чудовище вздрогнуло и обернулось.

— Ты что, офонарел? — прорычал Пук и двинулся в сторону нахала.

— Давай, тронь меня, только попробуй, — спокойно произнес Ахальо, когда демон занес над ним свою лапу.

Пук попытался ударить чародея, но не смог. Он колошматил по нему, но лапы натыкались на невидимую преграду.

— Что, кусок дерьма, забыл, что демон не может причинить вреда тому, кто его вызвал?

Демон взревел и заколотил руками себя по груди. Затем он наставил указательный палец на чародея, что-то проворчал и с хлопком утек в песок.

— Ха, — усмехнулся Ахальо и тут же со стоном опустился на песок, обхватив голову руками. — Сука! — запричитал он, сжимая виски ладонями.

Егор высунулся из палатки и с испугом посмотрел на мужчину.

— Что случилось? Демон ушел?

Ахальо простонал и поднял внезапно покрасневшие глаза на мальчика.

— Ушел… Малец… Будь другом… Бурдюк вина…

Чародей ткнул рукой в сторону фляги с вином, валявшейся в полуметре от мужчины. Егор выбрался из палатки и, подобрав бурдюк, сунул его в руки чародею. Тот, не говоря ни слова, припал к горлышку, но тщетно — сосуд был пуст.

— Гад, — прошептал Ахальо и прикрыл глаза.

— Что случилось? — нарушил молчание Егор.

Чародей встрепенулся, открыл глаза и прошептал:

— Этот Пук, мать его демониха, перед своим отбытием заставил меня протрезветь… сволочь, — тихо прошептал Ахальо, проведя рукой по лицу. — Малец, ты не представляешь, как мне хреново…

Со стоном мужчина приподнялся и пополз в сторону палатки. Егор стоял и с удивлением смотрел на распластавшегося на горячем песке чародея. С трудом добравшись до спасительного тенька, Ахальо перекатился на спину и невидящим взглядом вперился в потолок шатра. Сильно болела голова, к горлу подступила тошнота, а во рту пересохло.

— Воды бы… — тихо прошептал чародей. — Воды…

Егор подбежал к мужчине и присел на корточки.

— Вам совсем плохо, да?

Ахальо облизал потрескавшиеся губы и проговорил:

— Не то слово, малец… Я просто подыхаю…

Немого помолчав, словно обдумывая какую-то мысль, он продолжил:

— Малец, сейчас я буду тебе говорить, что делать, а ты не мешкай, подноси, что скажу… Попробую еще раз воду наколдовать…