Не от мира сего

С трудом проговорив это, Ахальо со стоном опустился на песок и мученическим взором продолжил сверлить потолок шатра.

Егор кивнул и вскоре приволок вещевой мешок чародея.

— Я готов, — тихо сказал он, выжидающе посмотрев на Ахальо.

Издав очередной стон и подавив волну подступившей к горлу рвоты, Ахальо приподнялся на локтях, прикрыл глаза, нахмурил лоб и принялся что-то бормотать себе под нос.

— Я не слышу, — обиженным голосом сказал Егор.

Чародей буквально прожег мальчика взглядом, прочистил горло и забормотал уже громче:

— Найди шкатулку с волосами.

Егор запустил руку в недра мешка и принялся там ковыряться. Выудив коробочку, он раскрыл и, увидев прядь волос, кивнул:

— Есть.

Ахальо тяжело вздохнул, вновь наморщил лоб и сказал:

— Так, теперь склянку с опилками. Только будь внимателен — есть опилки желтоватые, а есть красноватые, не перепутай.

Егор, высунув язык от сосредоточенности, выудил с пару десяток всяких разных пузырьков, колбочек и бутылочек, расставил их в ряд и принялся рассматривать. Один бутылёк с опилками он нашел сразу, он был розоватого цвета. А вот со вторым вышла незадача — мальчик отобрал целых три пузырька, похожих на опилки.

— Тут три пузырька, — виновато сказал мальчик, показывая на находку руками.

Издав протяжный стон, чародей повернул голову и, неопределенно махнув рукой на пузырьки, прошептал:

— Малец, не зли меня. Ты ослеп, что ли? Вон то — щупальце кракена сушеное и перетертое с глистами пятилапника, а то — водоросли крестовинно-поперечные. Неужели непонятно?

Егор в растерянности посмотрел на пузырьки, пожал плечами и, методом исключения, опираясь исключительно на жесты чародея, отобрал один из пузырьков.

— Готово, — вздохнул мальчик и вновь выжидающе посмотрел на мужчину.

— Та-а-ак, что там у нас дальше? — Ахальо прикрыл глаза и засопел. — Ах да, опарыши. Малец, посмотри бутылочку из темного стекла с бежевым порошком. Нашел?

Егор с проворством наперсточника перебрал все темные пузырьки, поочередно открывая их и разглядывая цвет порошка. Отобрав нужный, он отставил его в сторону и посмотрел на чародея.

— Что дальше?

Ахальо приподнял голову, мутным взглядом красных глаз посмотрел на отобранные ингредиенты и пробормотал:

— Тащи все это сюда… и бурдюк не забудь.

Егор поднялся на ноги, сгреб в охапку пузырьки и расставил их рядом с чародеем, после чего приволок пустую флягу.

Сделав тяжелый вздох, Ахальо приподнялся на локтях и дрожащей рукой принялся открывать пузырьки. Глаза, превратившиеся в маленькие щелки, с трудом различали предметы, и он пару раз просыпал порошок из темной бутылки мимо горлышка фляги. Когда все было завершено, мужчина кое-как уселся на корточки, откашлялся, завязал горлышко бурдюка и, запинаясь, начал произносить заклинание. Слова, словно тяжелые капли дождя, срывались с его губ и растворялись в вязкой духоте шатра. При последней фразе Егор вновь увидел мираж молнии, после чего Ахальо замолчал и выжидающе посмотрел на бурдюк.

Обвисший и сморщенный, он вдруг начал выпрямляться, пока не заполнился до краев. По крайней мере, это выглядело так, что пустой до этого бурдюк внезапно стал полным.

— Получилось? — тихо спросил Егор.

Чародей кашлянул и ответил:

— Сейчас посмотрим.

Трясущейся рукой он развязал горлышко, приподнял сосуд и, припав к фляге, сделал глоток. После чего его глаза увеличились практически в два раза и едва не вылезли на лоб. Отвернувшись в сторону, Ахальо с шумом выплюнул жидкость и закашлялся.

— Твою же мать! — выругался он, и Егор почувствовал кислый запах, бьющий в нос.

Вонь тут же вытеснила и так не свежий воздух и принялась в буквальном смысле душить путников. Не прекращая кашлять, Ахальо на четвереньках выполз из шатра, Егор устремился вслед за ним, под лучи палящего и обжигающего солнца.

— Что это было? — отдышавшись, спросил мальчик.

— Уксус, — прохрипел чародей, все еще отплевываясь от пойла.

— Уксус? — переспросил Егор.

— Ну да, уксус, — невесело покачал головой Ахальо. — А должно было получиться вино.

Он с подозрением посмотрел на флягу, которую все еще сжимал в руках. Затем подбросил бурдюк в воздухе и заехал по нему ногой, пнув далеко в сторону. Кожаный мешок сделал сальто, переворачиваясь в воздухе, и упал, зарывшись в песок.

— Надоело! — Ахальо переменился в лице и с ненавистью посмотрел на палящее солнце. — Как же все надоело!

Он потряс кулаками в бессильной злобе, затем нагнулся и вытащил из-за голенища ритуальный нож, испачканный в собственной крови. Этот жест почему-то напугал Егора.

— Что Вы собираетесь сделать? — тревожно спросил мальчик.

— Демона вызвать, — зло ответил чародей.

— Зачем?

— Сам не знаю! Но вызову самого свирепого и злого, клянусь богами!

Хриплый крик чародея разнесся по вязкой пустыне и замер вдалеке, отчего по покрытой потом спине мальчика пробежал холодок страха.

— Может, не надо? — робко спросил он.

— Отвали, малец, — прорычал Ахальо, занеся нож над искромсанным запястьем.

Мальчик зажмурился и в страхе отвернулся в сторону. Ахальо полоснул по руке, и, как только кровь коснулась лезвия, буквально заорал на гортанном наречии, вызывая демона.