Не от мира сего

При звуках голоса ненавистного дворника у ящера раздулся гребенчатый капюшон, вылетел из красной пасти чуть ли не полуметровый раздвоенный язык, и раздалось громкое шипение. Затем он словно тараном, этаким бронированным бревном на чешуйчатых лапах, проворно кинулся на приступ. Но, как и в прошлый раз, сунувшуюся в ворота морду чудовища встретил колючий «ёршик» проверенной метлы. Мерзкой твари это не понравилось, и кошмарная рептилия с раздражённым шипением отступила. Дворник после первой встречи с этим гадом не поленился и заменил истрёпанные в первом бою ветки, взял свежие, покрепче и поострей. Тем не менее, пресмыкающееся исступленно бросалась в атаку с фанатизмом, делающим честь любому самураю. Но стойкий боец стоял незыблемо, точными выверенными движениями навстречу шипящей пасти устремлялись расщеперенным дикобразом острые прутья. Так продолжалось долго. Наконец чудище отступило на пару метров отдохнуть, тяжело вздувались и опадали его бока, кровоточили колотые раны, но мертвенный зловещий взгляд гипнотизировал врага всё с той же беспощадной лютостью. Несколько утомлённый дворник с сомнением осмотрел измочаленную метлу, нет, ещё одного приступа этой бронированной твари она не выдержит.

— Всё не угомонишься! — имитируя голос известного актёра из знакомого всем сериала, загремел он, — ну, гад, держись! Где мой лом!? Против лома, как доподлинно известно, нет приёма!

Отбросив уже бесполезную метлу, дворник, не теряя ни секунды, схватил стоявший мирно, прислонённый к стене лом и, держа его наперевес, занял своё место.

Однако варан не спешил, он облизывал израненную морду длинным языком, всё также сверлил взглядом наглого и упёртого преторианца, но при этом словно прикидывал шансы на случай следующей атаки. Лом, господа, это всё ж таки не метла! В умелых руках, а руки у этого стража умелые, неутомимые такие, заострённый лом — оружие смертельно опасное. С видом «не больно-то и хотелось» мудрый Вараша развернулся и неспешно ретировался. Дворник провожал его взглядом до тех пор, пока драконий силуэт не растворился в предрассветной мгле, и только после этого облегчённо опустился на лавку. Расслаблено поникли плечи, бессильно упали на колени натруженные руки, воин метлы устало прикрыл глаза и замер. Через мгновение он уже глубоко спал…

* * *

У Кудесника тоже выпала минута отдыха, смерч успокоился, чёрная муть в омуте постепенно исчезла, но понятно, что долго расслабляться ему, конечно, не дадут. Он встал с лавки (любимое место Барыни в утренние часы), на которую присел перевести дух, прижал к груди верный «Охранитель» и, закрыв глаза, сосредоточился. Вскоре гладкая поверхность воды опять заволновалась, из середины омута стала расти ввысь водяная полупрозрачная стена. Она расширялась, поднималась всё выше и выше, насколько хватало глаз и, наконец, застыла, словно покрывшись обледенелой шипастой бронёй.

Немного погодя, зашевелились остатки — выброшенные ураганом разномастные упыри и изгои, оживились оборотни и вурдалаки. Причина простая — проявился Ваэль, главный демон и предводитель всего местного сонма на этой нечестивой вакханалии. Сейчас он уже не маскировался человеческим обличьем с оранжевым бобриком на голове. Именно из-за такой бросающейся в глаза внешней «оранжировки» люди, которые имели несчастье с ним столкнуться, и прозвали его Ирокезом. В своём настоящем обличье это был кошмарный монстр с оскаленной красной пастью и острыми клыками. Уродства добавляла отвратительная гримаса, она ещё больше усугубляла безобразие страшной морды. Сверху на голый череп наползал багровый с чёрными полосами гребень, похожий на зазубренный хвост гигантского тритона.

Огромная туша этого злыдня на миг замерла, налитые кровью маленькие щёлки под набрякшими складками стали прощупывать преграду, созданную Кудесником. Рядом с ним возникла коварная джинири Маридка, за ней подтянулся когда-то ею умерщвлённый, а потом поднятый из могилы её бывший любовник, а ныне верный раб — роланг с ядовитым аспидом на шее. Тройка из этого числа самой отвратной нечисти сейчас стояла на берегу и пожирала взглядами ненавистную им Вотчину. А позади их постепенно накапливались уцелевшие прислужники из адской когорты Ваэля.