Не открывать! Голодная!

– Франц Ах, Франц Ах… – На лбу появились складки, и вскоре ребята услышали щёлканье клавиатуры.

– Его привезли только что, – подсказала Ода.

– Ах да. Неврогенный шок. Он находится под наблюдением врача. Седьмое отделение, четвёртая палата. – Возле лба появилась рука и махнула в сторону коридора. – Идите прямо.

– Отлично! – поблагодарил женщину Фред. Он взял яблоко из вазы и с хрустом вонзил в него зубы. Но тут позади них внезапно раздался голос:

– Ричи!

Ох! Этого только не хватало! Лишь один человек на свете так называл Фредерика: его отец!

Господин Кох стоял перед ними, широко расставив ноги. Левый рукав его клетчатой рубахи был завёрнут. На сгибе руки был наклеен пластырь, из-под которого торчал клочок ваты.

– Почему вы не на занятиях?

Вот засада! Немо прикусил нижнюю губу. Теперь господин Кох, конечно, заставит их вернуться в школу. А они ещё не успели ничего узнать про посылку!

Но Фред и не думал волноваться.

– А ты почему не на работе? – спокойно задал он встречный вопрос.

Немо с трудом скрыл ухмылку.

– Я сдавал кровь, – сообщил господин Кох.

– Правда? Зачем? – Фред ловко перевёл разговор на тему, которая особенно волновала его отца.

– Как зачем?! Донорская кровь может спасти чью-то жизнь! Даже в обычных обстоятельствах в больнице каждый день требуется кровь. Что уж говорить об этой странной темноте! Наверняка увеличится количество аварий и других несчастных случаев.

– Вот как? – Фред убрал руки за спину и махнул Немо: делай ноги.

– К сожалению, только три процента населения сдают кровь, – продолжал бубнить господин Кох. – При этом вся процедура не занимает и десяти минут! – Он важно расправил плечи. Было ясно, что он очень гордится, что принадлежит к этим трём процентам.

Немо осторожно пятился в сторону седьмого отделения и как только наткнулся спиной на стену, повернулся и побежал по коридору. Палата номер два… палата номер три… палата номер четыре! Он на месте!

Немо постучал, и когда из-за двери раздалось «Йоу, чувак!», он нерешительно зашёл в палату.

Франц Ах сидел на белоснежной больничной койке, у которой было слегка приподнято изголовье. Немо с трудом узнал почтальона, тот совершенно переменился: теперь он был пострижен практически наголо.

– Где твои дреды?! – озадаченно спросил Немо вместо приветствия.

– Их только что срезали, – грустно ответил Франц Ах. – Они обгорели и жутко воняли.

– Обгорели?! – испугался Немо.

Франц Ах кивнул.

– Когда я пришёл в себя… – Он замолчал, потому что дверь снова открылась, и в палату вошли Ода и Фред. Очевидно, они благополучно отделались от господина Коха. – О, привет, чуваки! – Почтальон сел повыше и сунул себе за спину подушку. – Приятно, что вы навестили меня.

– Что произошло? – спросила Ода.

– Ну… – снова начал Франц Ах. – Когда утром я вернулся на почту, то увидел, что ты вернул посылку. – Он кратко кивнул Немо. – Я решил открыть её, чтобы выяснить, кто отправитель. Короче, я содрал с неё бумагу и что же увидел под ней? Деревянный ящик. Но крышка ящика, – он обвёл взглядом ребят, – была запечатана странной коркой, похожей на сургуч.

Немо и Фред понимающе переглянулись. Всё было совсем как с предыдущими посылками!

– Тогда я достал большой нож, соскоблил эту корку, наклонился над ящиком, и вдруг… БУМС! – Почтальон изобразил взрыв всеми десятью пальцами. Ода вздрогнула. – Знаете, как шарахнуло!

– А потом? – спросил Немо, стараясь казаться как можно спокойнее, хотя его сердце было готово выпрыгнуть из груди.

– Я увидел вспышку молнии. И это всё, что я помню. – Почтальон откинулся на подушки. – Должно быть, я упал в обморок. Как же я рад, что ты не открыл ту посылку! Даже думать не хочу, что с тобой могло случиться что-то плохое!

Немо почувствовал укол совести. Ведь на самом деле всё получилось как раз наоборот: с почтальоном произошло несчастье именно потому, что это он, Немо, не открыл посылку! Ведь он точно знал, что она вспыхнет и взорвётся, когда её распакуют. Так было с ящиками, в которых прятались Айси и Слайми.

– Что же лежало внутри? – полюбопытствовал Фред.

Франц Ах пожал худыми плечами:

– Понятия не имею. Я ведь потерял сознание, а когда снова пришёл в себя, то уже лежал на носилках, весь мокрый. – Он откусил кусок от бутерброда с сыром, который ждал его на столике.

– Весь мокрый? – удивилась Ода. – Почему?

– Хм… – Франц Ах задумчиво жевал бутерброд. – Я могу объяснить это так: должно быть, моя коллега окатила меня водой. Наверное, она услышала хлопок и прибежала ко мне, а потом вызвала «Скорую». – Он положил хлеб на тарелку и посмотрел в окно, в котором отражалась палата. – Я только одного не понимаю: сколько же я пролежал без сознания? Когда я открыл посылку, было раннее утро, а когда меня увозили санитары – уже глубокая ночь. Да и вам разве можно ходить по улицам в такой поздний час?

Немо, Ода и Фред переглянулись. Вероятно, почтальону ещё никто не рассказал о странных событиях, происходивших в Нудинге.

– Где же посылка сейчас? – поинтересовался Немо, уклонившись от его вопроса.

– Посылка? – Франц Ах провёл ладонью по бритой голове. – Наверное, всё ещё на почте.