Не. Отпускай меня

— Правильно, потому что я знаю об угрозе Алана, — сказала доктор Монтри. — Но это значит, что вы уже нарушили свой договор с ним. Почему же не рассказать об этом и Луке?

— С вами иначе.

Я ненавидела, когда доктор Монтри говорила со мной таким образом. Но она поставила перед собой задачу побудить меня принимать собственные решения, вместо того чтобы указывать мне прямой путь. Кроме того, я хорошо понимала, на что она намекает. Я доверяла Луке, но недостаточно. Не так, как я доверяла ей, хотя это доверие было основано лишь на ее врачебной обязанности сохранения тайны.

— Позвольте еще раз вернуться к вашей жилищной ситуации, — сказала доктор Монтри и посмотрела в свои запи­си, словно пытаясь убедиться, что память не подвела ее в последние пятнадцать минут. — Вы снова поселились у Луки и Апрель. Как вы справляетесь с этим? Как проходит совместная жизнь с Лукой?

— Ее нет, — кратко ответила я.

Доктор Монтри подняла бровь:

— Что это значит?

— Я живу у Луки, но не с Лукой. С тех пор как вернулась, я видела его всего несколько раз, и то лишь пару минут. Он делает все, чтобы избегать меня, по крайней мере, до тех пор, пока не напьется.

Брови доктора Монтри приподнялись выше:

— Он пьет?

— Нет, только вчера. Он звонил своей сестре, чтобы она заехала за ним, но подошла к телефону я. Сегодня утром он поблагодарил меня, извинился и сказал, что этого не повторится.

— У вас разочарование в голосе.

Я пожала плечами:

— В какой-то мере. Хотя он этого не знает, в последние месяцы Лука мне очень помог с моими страхами, и я не хочу, чтобы он исчез из моей жизни.

— Вы поэтому снова поселились у него?

— Возможно, — созналась я. — Вы считаете, это было ошибкой?

— Я не буду оценивать для вас ваше решение, — объяснила доктор Монтри деловым тоном и наклонила голову. — Вы должны делать то, что кажется правильным вам.

Я высморкалась, чтобы скрыть фырканье. Она говорила так, словно речь шла об «или-или». Черное или белое. Правильно или неправильно. Однако это было не так просто. Я была не в ладу с собой, и то, что казалось хорошим в одну секунду, уже в следующую вызывало во мне боль. С одной стороны, было приятно вернуться, с другой — больно видеть Луку лишь мимолетно и постоянно спрашивать себя, не лежит ли он сейчас в объятиях другой. Казалось неправильным вместо поцелуя в качестве приветствия слышать лишь вялое «привет» и вместо того, чтобы обмениваться нежными взглядами, смотреть на другого лишь тогда, когда думаешь, что он не заметит. Да, это было неправильно, но в другие моменты я снова осознавала, что не должна быть с ним. Потому что не могу дать ему того, чего он заслужил и в чем так нуждался, — честности и доверия.

Следующие дни прошли очень быстро. Коннор посетил меня еще несколько раз, и мы вместе готовились к пересдаче экзамена, дата которой была наконец назначена. И, в то время как Апрель наслаждалась свободным временем, смотрела сериалы, встречалась с Аароном и иногда ходила в фитнес-студию, я проводила свое время за письменным столом. Лишь иногда я позволяла себе перерывы, чтобы делать украшения или искать квартиру.

Выбор квартир становился больше с приближением начала семестра, правда, с увеличением количества новых студентов, которые приехали в город, росла и конкуренция. Намерение подать заявку на одну из комнат в общежитии я отбросила, когда узнала, что университет Мелвью требует восемьсот долларов за кровать в комнате на двоих. Зато после подъема нужно не больше пяти минут, чтобы сидеть на лекции. Но об этом можно забыть, хотя я совсем отчаялась, потому что не знала, как долго еще выдержу жизнь у Луки.

Он больше не игнорировал меня, как в первые дни, а вел себя приветливо. Приветливо! Как будто я незнакомка, спрашивающая дорогу, а не женщина, которая губами исследовала каждый сантиметр его тела и решилась показаться ему обнаженной. Нет, я не хотела быть для Луки незнакомкой. Я хотела быть для него подругой — его подругой, и именно тут была проблема. Мне было ясно, что желание не ослабнет, пока я вижу его каждый день и любая вещь в квартире напоминает о совместно проведенном времени. Будь то сковорода, в которой у него подгорели блины, или крышка унитаза, где он сидел, пока я подводила ему глаза. Отчаяние завело меня так далеко, что я начала выписывать номера коммуналок с соседями мужского пола. Я бы никогда не согласилась быть единственной девушкой в мужской коммуналке, но если мы, женщины, были в большинстве… Возможно, это сработает. По крайней мере, я должна попытаться. А если не получится и меня одолеет паника, я могу в любой момент отказаться.

— Я проголодалась! — громко объявила Апрель, чтобы заглушить конечные титры сериала, который она сейчас смотрела.

Я медленно подняла глаза от конспектов. У меня уже голова болела от всех фактов, которые я пыталась в последние часы разместить в своем мозгу.

— Чего тебе хочется? — спросила я и лишь теперь заметила, как уже поздно. Лампы уличных фонарей освещали моросящий дождь, который, казалось, никогда не закончится.

Апрель повернулась ко мне, положив руку на спинку дивана.

— Не знаю.

Я надула губы.