Не отпускай меня

Все бросаются поздравлять и обнимать молодоженов, а мы, изголодавшиеся друг по другу, отходим к дереву с таким толстым стволом, что не хватит наших четырех рук, чтоб обхватить его полностью.

— Можно я тебя поцелую? — спрашивает Руслан. И я таю от его милой робости.

— Почему нет?

— Не хочу испортить твой макияж. Тебе ведь еще фотографироваться.

— Можно. Я потом подправлю.

Он поглаживает мой подбородок пальцем, а потом за него же притягивает к себе. Осыпает мой рот множеством микропоцелуйчиков, а я, повиснув у него на шее, предпринимаю более активные действия. Мы целуемся, пока не начинаем задыхаться, а губы не становятся немыми, как после анестезии.

— Я тебя люблю, — шепчет мне в самые губы.

— Руслан, я тебя очень люблю, — отвечаю, теряя почву под ногами.

— Я все же размазал тебе помаду, — замечает он почти с гордостью.

— Сейчас исправим! — Я улыбаюсь, отмечая следы помады и на его лице.

Пытаюсь найти в сумке зеркальце, но никак не могу его нащупать среди беспорядка. Так что просто выворачиваю содержимое на траву. Тест. Он замечает его, прежде чем я успеваю спрятать досадную улику.

— Нара, зачем тебе это? — спрашивает, меняясь в лице.

— Понимаешь, у меня не пришли эти дни вовремя, и я подумала… — Мне так неловко говорить с ним на такие темы.

— От кого же? — Тон его звенит льдом.

От тебя, — шепчу я, не в силах поверить своим ушам. — Ты же у меня первый.

Руслан смотрит на меня ошалелыми глазами.

— Нара, между нами ничего не было. Если ты, конечно, не думаешь, что дети получаются от поцелуев.

— Как же та ночь, когда я ночевала у тебя?

— Нара, ты спала в спальне, а я — на диване, — объясняет краснея. — Ты что все это время думала, что я воспользовался твоим состоянием?

— Я не думала ничего плохого. Я этого хотела. Ты, возможно, тоже. Нестрашно, что это случилось, плохо, что я все забыла.

— Там нечего было забывать. Нара, неужели ты думаешь, что я ничего бы тебе не сказал, даже если бы это случилось?

— Мне было так стыдно, что я забыла свой первый раз. Наш первый раз.

— Почему ты решила, что это было?

— Я проснулась голая.

Смеется. Искренне и весело. Так заливисто, что хочется присоединиться.

— Это не я тебя раздел. Ты сама. Я уложил тебя и решил телефон принести и стакан воды. А когда вернулся, ты уже раздетая лежала под простыней, а вещи были разбросаны у кровати.

— Правда? — уточняю я, чувствуя, как с души сваливается огромный камень.

— Чистая! Я обещаю, что первый раз будет особенный, не наспех, и не по пьяни.

— Руслан, — бросаюсь ему на шею, — как же я сейчас счастлива!

— Хочешь, сделаю этот момент еще лучше? — улыбается он.

Достает из внутреннего кармана пиджака наушники и вставляет один в свое ухо, а другой — в мое. Жмет кнопочку на айпаде.

…Я пытался уйти от любви

Я брал острую бритву и правил себя

Я укрылся в подвале, я резал

Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь…

Я прижимаюсь к нему и кладу голову на грудь. Еще никогда и никто не чувствовал меня так тонко, как он. Ну может быть, Девятый, но он был порождением интернета, а Руслан рядом, живой и настоящий.

— Давай потанцуем, — шепчут его губы.

«Надо бы их поздравить», — отвечаю глазами.

«Успеем еще», — читаю во взгляде.

Мои руки на его плечах, а его — на моей талии. Руслан мягко кружит меня в танце под сенью столетнего дерева и поглаживает по спине. Я вся его. Есть только его руки, глаза и музыка, которую слышим только мы.

Глава 8. Нара. То, для чего не придумали оттенка

— Доченька, я буду по тебе очень скучать! — кричит мама у самого моего уха, пытаясь перекрыть звонким голосом творящийся вокруг шумовой ад.

Я ненавижу летать. Ненавижу аэропорты. Но еще больше ненавижу приезжать сюда, чтоб попрощаться.

На следующий день после свадьбы я узнала две новости. Хорошую и плохую. Хорошая новость заключалась в том, что Вадим получил шикарную должность в крупной международной компании. Он теперь у нас большой босс. Казалось бы, где тут подвох? А он в том, что желанное кожаное кресло и именная кружка находятся в Швейцарии.

Свадебные хлопоты резко трансформировались в сборы с грустным чемоданным настроением. И вот, мы стоим в аэропорту и первый раз в жизни прощаемся так надолго, что, кажется, уже никогда не увидимся.

Мама, конечно же, решила последовать за мужем, тем более что у меня есть Руслан, и я не погибну от голода, засев за мольберт на несколько суток подряд. Тяжело отпускать ее. И страшно. Все-таки в сорок четыре мама носит "королевскую" двойню. Да, да, у нас с Русланчиком скоро появятся брат и сестра.

Оглядываюсь. Руслан и Вадим стоят в нескольких шагах от нас. Спокойно разговаривают, словно и не прощаются на долгие полгода. Руслан привык быть вдали от дома. Для него аэропорты и прощания — обычное дело, а у нас с ней уже тушь потекла от слез.

— Я тоже. — Обнимаю ее, стараясь не давить на живот. — Позаботься о малышах.

Я прикладываю руку к животу, прощаясь и с ними. Мама кивает и прижимает ко рту платочек, чтоб подавить всхлипы.