Не отпускай меня

— Ну всё, девчонки, пора! — торопит Вадим. Вечно мешает.

Мама обнимает Руслана и просит его горячо и отчаянно:

— Русик, ты позаботься о моей девочке. Она ведь о еде и сне забывает за мольбертом своим.

— Светлана Юрьевна, все будет хорошо. Я о ней позабочусь. Летите спокойно.

— Как же я рада, что вы вместе! — восклицает она, плача уже от умиления.

Мы словно сахарные фигурки жениха и невесты, которые украшают верхушку торта. Такие же умилительные.

— Руслан, я напишу, как приземлимся. Пока, сынок, — сухо говорит Вадим.

— Хорошо, пап. Держите нас в курсе всего! Хорошего полета.

Вадим кивает, берет маму за руку, и они идут к своему гейту. Мое сердце пронзает иголкой.

Руслан прижимает меня к себе, целует в макушку и ведет к выходу. Он относится ко мне как к ребенку, но я благодарна за всю эту нежность и заботу. Мне так этого не хватало.

Он, как всегда, галантно открывает для меня дверцу машины, и я замечаю на крыле длинную царапину, которая уродует идеальный глянец поверхности.

— Откуда это?

Лицо Руслана каменеет: скулы становятся более очерченными, челюсть напряжена.

— Хулиганье поцарапало.

Мы встречаемся недолго, но я уже понимаю, когда он врет. Глаза прячет. Не умеет нагло врать, смотря прямо на тебя.

— Кристина, да? — не надо быть гением, чтоб сложить два и два.

— Нара, у нее такой характер… — говорит Руслан и замолкает, не зная, как еще можно оправдать ее поведение. Поведение отбитого на всю голову человека.

— Мне стоит волноваться? — уточняю я.

Она наводит на меня жуть. Сегодня поцарапанная машина, а завтра Кристина обольет кого-то из нас кислотой.

— Нет, — твердо говорит он. — Я разберусь.

— Ты же к ней никогда не вернешься?

Только сказав это вслух, я понимаю, как глупо даже думать о таком, не то чтобы кидать ему в лицо такой болезненный упрек. Хоть мы и начали встречаться, это не сделало меня более уверенной. Скорее, наоборот. У меня появился новый страх: я боюсь его потерять. С Кристиной их столько всего связывает, и она знает его как никто другой. А я просто девочка с придурью, на которых такие топовые парни обычно и не смотрят.

— Дотнара, опять ты глупости говоришь, — Руслан сжимает мою руку так крепко, что я понимаю, что он даже больший утопающий, чем я. — Я тебя люблю. И это навсегда.

— Даже когда я постарею?

— А тогда особенно, потому что ты останешься с лысым и безумным стариком.

— Я люблю твое чувство юмора, — трусь кончиком носа о его нос.

— Нее! — Руслан заливисто смеется. — Оно же у меня нафталин.

— Неправда.

— Правда, — шутливо возражает он. — Мне одна очень красивая художница сказала.

Я перегибаюсь через дверцу машины и целую его. Руслан прикрывает глаза и доверяется моим губам, которые уже отлично знают правила игры.

— Поедем к тебе или ко мне? — спрашивает Руслан, когда мы, наконец, оказываемся в салоне и выезжаем с парковки.

— К тебе, — отвечаю, не думая.

Улыбаюсь, вспомнив, что у него в ванной стоит моя зубная щетка, шампунь и прочая девичья мелочь.

* * *

Когда я ночую у Руслана, мы перед сном валяемся на его кровати и болтаем обо всем на свете. Часто такие разговоры затягиваются за полночь. И когда сонные ангелы уже нашептывают сны, сидя на моих плечах, Руслан целует меня и уходит спать на диван.

Вот и сейчас говорит:

— Доброй ночи, Дотнара.

— Подожди, — крепче сжимаю его руку, которую уже час не в силах выпустить из пальцев. — Я хочу, чтоб ты остался.

— Ты стала бояться темноты? — шутит он. Но я понимаю, что шутка нужна, чтоб скрыть неловкость, которая повисла в окружающей нас темноте и тишине.

— Нет, Руслан. Просто это тот самый особенный момент.

— Нара, я не хочу тебя торопить.

Честно сказать, меня все сильнее жалят мысли о том, что у них с Кристиной было что-то по-настоящему близкое, а со мной он вынужден ограничиваться обнимашками и поцелуями. Но дело не только в том, что я хочу стать для него полноценной девушкой. Я очень люблю Руслана и жажду, чтоб он стал моим полностью. Хочу, чтоб мы стали близки на всех возможных уровнях. Чтоб он пророс в меня, а я — в него, и от нашего слияния образовался доселе неизвестный оттенок.

— Я сама хочу, — выдыхаю я, пытаясь найти его губы в кромешной темноте.

— Я тебя люблю, — шепчет он. Шёпот этот бархатный и пьянящий.

В комнате царит такая густая темнота, что в моей палитре даже нет краски, которая может с ней сравниться по укрывистости. На зрение полагаться не приходится, но это даже хорошо. Ведь все остальные чувства обострены.

Слух. Тук-тук-тук…Все быстрее. Все громче. Это моё сердце. И его тоже. Биения сплетаются воедино, и теперь это мелодия, которую можно при желании разобрать на такты. Я не музыкант. Я художник и теперь лишена своего главного преимущества. Наслаждаюсь новизной.

Его дыхание совсем не ритмичное. Оно как после бега. Улыбаюсь. Мне все же удалось выбить Руслана из равновесия. Он сегодня совсем слетел с катушек.