Не отпускаю (СИ)

— Поля, даже не думай там оставаться. Что ты там будешь делать, в своей деревне? Сама говорила, что там невозможно развиваться. Не для этого ты здесь училась, чтобы возвращаться туда. А понятия о жизни везде одинаковые, город здесь ни при чем. Я так понимаю ты планируешь расстаться с Вадимом? — спрашивает она, а я отпиваю чай и закрываю глаза. Никогда не думала, что захочу расстаться с мужем. Я и сейчас не хочу, и отчаянно его люблю. Но я не смогу его простить.

— А есть другой выход?

— Ну, кто его знает. Ты любишь его. А влюбленные женщины еще и не то прощают своим мужикам. Это жизнь, а не кино. Здесь все по — другому. Хотя если бы я узнала, что мой Генка крутит с какой-то шлюшкой, я бы, наверное, убила обоих.

— Рит, о чем ты говоришь? Не смогу я быть с ним, даже если прощу. У меня ее стоны в голове навсегда отпечатались. Мне противно, понимаешь? От него и от себя тоже. Он трахал ее, а потом со мной в постель ложился. Я себя на его место ставлю и никак не могу понять. Если бы я изменила, даже в мыслях подумала, что хочу другого мужика, то это уже не любовь.

— Ну, ты не сравнивай. У мужиков совсем другие понятия о любви.

— Ты только что мне сказала, что убьешь Гену.

— Это да, — хмыкает Ритка.

— Я тоже хочу убить. Воткнуть ему нож в грудь и медленно прокручивать, чтобы он испытал ту же боль, которую я ощущаю сейчас. Или самой с моста сброситься, чтобы больше не мучиться. Но у нас сын. И мне придется как-то жить дальше ради Кирюши. Я и сейчас люблю Вадима. Безумно! Только к моей любви примешались дикая ненависть и отвращение. Кажется, что он испачкал меня и нашу любовь, хотя сейчас я вообще не уверена, что он когда-либо меня любил. Может ему просто удобно было жить со мной. Наверное, я гожусь только на роль матери и домохозяйки. А на роль любовницы не подхожу…, - выговариваюсь Рите, а самой плакать хочется, моя утренняя пустота начинает наполняться горечью, отчаяньем и ненавистью. Я бы и рада расплакаться и выплеснуть всю боль наружу. Только вот не могу. Нет слез и все. Глаза жжет, а плакать не могу. Рита подсаживается ко мне ближе, гладит по спине, что-то хочет сказать и смотрит на меня с жалостью.

— Не надо, Рита. Все нормально будет. Переживу.

— Полин, а если… — подруга не успевает договорить, потому что ее телефон взрывается громким звонком, который отдает у меня в голове болью. Подруга берет трубку, даже не посмотрев на дисплей.

— Да, Вадим, — вдруг произносит она, делая недовольное лицо. Мотаю головой, чтобы она не говорила, что я рядом, но подруга поступает по — своему. — Да, Вадим, Полина у нас. Да, я передам, — резко отвечает она и скидывает звонок.

— Рита! Зачем ты вообще с ним разговаривала? — возмущенно произношу я.

— Полина, он дома с Кириллом и ищет тебя.

— Как дома? Как с Кириллом? Я же сама должна была его забрать. Боже, там же у меня полный хаос, который Кириллу видеть нельзя, — соскакиваю с места и бегу в прихожую. — Рит, я надену твои кроссовки? — спрашиваю я, понимая, что вчера пришла сюда босиком.

— Да, конечно и куртку тоже. Там дождь, и ты болеешь. Поль, только не руби с горяча, — каким-то молящим голосом просит она. А я никак не пойму, чего она от меня хочет. Но мне некогда все это обсуждать, я киваю и спешно ухожу домой. Прохожу в свой двор, смотрю на машину Вадима, припаркованную возле дома, на обугленные останки моего вчерашнего безумия, посреди сада. Медленно подхожу к дому, прохожу внутрь и уже с порога чувствую присутствие Вадима, свежий аромат океана, который я всегда вдыхала и пьянела от его запаха. Медленно прошла на кухню на голос моего сына, который что-то рассказывал о собаке свекрови, и замерла на пороге. Вадим пьет кофе и как всегда ворует у сына творог, который тот ест. И вот тут из меня хлынули слезы. Потоком полились из глаз, словно вода. Смотрю на них через пелену слез и не могу пошевелиться. Он такой родной, такой безумно любимый, улыбается нашему мальчику, как всегда по утрам, но в то же время далекий. Ставший за одну ночь чужим и незнакомым. Еще недавно я засыпала и просыпалась рядом с ним будучи самой счастливой женщиной на свете. А сейчас все рухнуло. Разбилось к чертовой матери! Так и хочется ему крикнуть. Зачем ты это сделал?! Зачем ты убил НАС?! Я бы и рада быть полной дурой и принять его любое оправдание. Проглотить и поверить, жить дальше в сплошном обмане и собственных иллюзиях, только не получится. Я его ненавижу сейчас! И себя тоже! За то, что позвонила его шлюхе, и все это услышала. А потом меня накрывает злость, неконтролируемая ярость. Всю ночь он трахал другую, а с утра поехал за нашим сыном. Зачем он это сделал? Зачем привел Кирилла именно сейчас, когда мне хочется закатить истерику? Высказать ему все, задать вопросы! Как он мог быть настолько циничным?! Как мог лгать мне?! Хочется броситься на него и бить кулаками, хлестать по лицу и кричать от боли, спрашивая за что он так со мной. Но сейчас, когда рядом мой сын, я ничего этого не могу сделать. Я только могу смотреть на них, обливаясь слезами, захлебываясь внутренней, молчаливой истерикой.