Не первая Вера

Забегая в туалет, я увидела, как из переговорной выбежал один из охранников резиденции. Он увидел меня, что-то закричал и бросился в погоню. Я с разбегу вскочила на подоконник и выпрыгнула в открытое окно. Упала в куст, покатилась, неловко поднялась на ноги и, спотыкаясь, побежала к живой изгороди. Перемахнула через неё как раз в тот момент, когда из окна туалета вслед мне раздалась автоматная очередь.

Падая, обдирая колени и ладони об асфальт, крепко зажав в окровавленном кулаке кусок бесценного гранита, я бежала вдоль спящих улиц, вглубь жилых кварталов, туда, где темнота могла укрыть меня, а сзади нарастал шум погони: крики, выстрелы, рев заводимых машин.

Я сворачивала в какие-то дворы и проулки, сама не зная, куда бегу, надеясь, что впереди меня не ждёт тупик. Добежав до конца очередного темного переулка, между домами, я остановилась перевести дыхание. Мои преследователи были близко. Шли по пятам: они знали, что мне некуда деваться, старались окружить, зажать в тиски. Раздавались мужские крики: кто-то отдавал команды. Я рванула через дорогу, попав в свет фар преследовавших меня машин. Из машин сразу начали стрелять. Кинувшись вперед, через какие-то заросли, я оказалась на песчаном берегу реки. Машины засигналили, загудели друг другу о том, что я обнаружена. Все мчались на берег.

Я добежала до самой воды. «Ещё секунда и меня застрелят», – успела мелькнуть мысль. Я сделала широкий взмах рукой, в которой был зажат окровавленный гранит: «Cognito alium mundum!», – закричала из последних сил, – «Cognito alium mundum!», «Cognito alium mundum!». Камень в руке завибрировал, воздух передо мной стал истончаться, лучи утреннего света стали проникать откуда-то с другой стороны. Я кинулась в этот свет, слилась с ним, лучи прошли сквозь меня и исчезли в пространстве за моей спиной, там, где остались выпущенные в меня пули автоматных очередей.

Глава 31

Жахангир Мирзаджанов из всех мест, где в течение длинного трудового дня ему приходилось убирать мусор, набережную любил больше всех. Каждое утро, с первыми лучами появлялся он с большим пакетом: собирал мусор из урн, подметал. В это утро было прохладно – октябрь вступал в свои права, давая тюменцам понять, что пора менять авторезину и теплее одеваться. Пролетали мелкие редкие снежинки. Набережная в этот час была пуста. Одинокий бегун, вышедший на утреннюю пробежку, скрылся вдали. Работа не ждала: Жахангир привычно переходил от одной урны к другой. Ветер с реки студил лицо.

Вдруг в нескольких метрах сзади послышался какой-то шум. Мужчина обернулся. На плитке лежала девушка. Она, видимо, была без сознания. Не понимая, откуда она могла взяться, Жахангир огляделся по сторонам: никого не было, чтобы позвать на помощь. Бросил мусорный мешок и подошел ближе. Она лежала на коленях, лицом вниз. В такой холод на ней была только футболка и джинсы.

Он присел рядом и слегка тронул её за плечо:

– Вам плёхо? Памагать?

Девушка вздрогнула и подняла голову. Она была очень измождена, как после продолжительной болезни: тусклые волосы свисали прядями, черные круги под глазами, желтая кожа. Но глаза горели каким-то бешеным и живым огнем. Жахангир отпрянул – рука у девушки была вся в крови, в ней девушка сжимала увесистый булыжник.

Дворник недоверчиво отошел на пару шагов: «Мало ли, может сумасшедшая?». Он смотрел, как девушка трогала плитку, на которой сидела, потом внимательно огляделась вокруг и медленно поднялась на ноги. Жахангир уже было решил не связываться, может просто пьяная какая-то? Он повернулся, чтобы вернуться к работе, когда девушка слабым голосом спросила:

– Извините, я дома?

Он только пожал плечами, мол, кто его знает: дома ты или нет?

Она добавила:

– В Тюмени?

Он закивал. Девушка несколько секунд смотрела на него, потом опять огляделась вокруг. Потом она, ослабев, опять опустилась на колени и горько заплакала. Жахангир подошел ближе. Поднял девушку с плитки:

– Вам в тепло нужна. Забалеть здесь.

Девушка, продолжая плакать, обняла его:

– Я дома! Я плакать могу.

Он снял рабочую куртку и накинул на неё:

– Раз дома, не плакайте! Пайдемте! В тепло нужна.

Она, опираясь на его руку, сделала несколько шагов, потом остановилась, посмотрела на свою руку, в которой сжимала камень. О чём-то задумалась. Порывшись в кармане джинсов, девушка вытащила четыре ремешка, на которых были нанизаны какие-то плоские камни; подошла к бордюру, замахнулась и выкинула их в реку. Быстрое течение подхватило бывшие «ключи», проглотило, и понесло мутную осеннюю воду дальше.

Девушка положила свой камень в карман и подошла к дворнику. Жахангир проводил её по лестнице наверх. По улице Республики машины мчали людей по их важным утренним делам. Один из автомобилей остановился, водитель участливо спросил:

– Что-то случилось? Помочь?

Жахангир закивал. Усадил свою утреннюю «находку с набережной» в теплый автомобиль. Девушка благодарно протянула ему куртку:

– Спасибо!

Он улыбнулся: чего там, ерунда!

Автомобиль увёз странную незнакомку. Дворник вернулся к работе. Горожане спешили на работу. В лучшем городе Земли наступил новый день.