Не плачь

Мне не терпелось поговорить с ним. Расскажу ему о прабабушке и прадедушке и о том, что любви ничего не нужно, никакие жертвы и испытания. И что у рыцарей с их тяжелым ритмом жизни просто не было другого выхода. А в наше время всё это безнадежно устарело. И еще про бабушку ему расскажу. Он ее полюбит, наверняка! И она его тоже. Его нельзя не полюбить. Он же такой классный! Только вот в любовь не верит. Не верил раньше…

Еще в деревне мы договорились с Олегом встретиться в самом конце лета на школьном дворе. И вот я иду к школе в новых джинсах и симпатичной блузочке, свежепостриженная, с красивым загаром. И в рюкзачке у меня подарок для Олега – вышитый платочек с инициалами.

Лечу!

Сейчас я его увижу!

На школьном дворе маячила какая-то фигурка. Явно не Олег. Ну, отлично! Еще не хватает, чтобы кто-то нас увидел! С другой стороны, мы же теперь… пара? Но всё равно неприятно.

Особенно неприятно, если это твоя подруга Ева.

– О! Привет! – не обрадовалась я.

– Привет! – так же уныло ответила она.

Надо ее как-нибудь убрать отсюда!

– А ты что тут делаешь?

– Гуляю, – мрачно ответила она.

– А чего ты здесь гуляешь? Иди в парк. Или на Ходынку, там знаешь как здорово стало! Там все сейчас тусуются!

– А ты что тут делаешь? – спросила она.

– Ну… Тоже вот гуляю…

– А чего ты на свою Ходынку не идешь?

О-о-о!.. Как с ней трудно! Сейчас уже Олег появится, а она тут торчит!

– Да я просто мимо шла. Хотела в школу зайти. Смотрю – ты гуляешь. Вот!

– Мимо шла? – Она прищурилась. – Ну и иди!

Я обалдела. Что это с ней? Но главное – сейчас Олег будет здесь, а она – худший вариант из всех свидетелей мира!

И тут он, конечно, появился. Такой… классный, худой, немного сутулый. Шагает быстро, размашисто. Волосы выгорели за лето – ему идет. А-а-а, какой же он клевый! Но он не один.

Это Алиска. Она что, покрасилась? Хотя синие прядки – прикольно. Ей бы даже пошло, если бы не наглый змеиный взгляд. Прямо сгусток высокомерия. Да ну ее!

– О! – сказал Олег. – А вы уже здесь!

Они с Алиской переглянулись и захихикали.

Что происходит вообще?

– Слушайте, – продолжал он. – Какие вы прикольные оказались! Мы даже не ожидали!

Кто «мы», интересно?

– Это же она всё придумала, – он посмотрел на Алиску с гордостью.

Мы с Евой молчали.

– Ну… Эти письма и вообще…

– Письма? – ожила Ева и посмотрела на меня. – Так ты тоже, что ли…

До меня стало доходить. Он писал нам обеим! Тогда при чем здесь Алиска?

– Ну молодцы, поняли! – обрадовался Олег. – Ты писала письма ей. А она – тебе.

Что это? Я писала Еве?

– А вы что же, думали, что я буду всё это делать? По ночам по кладбищам шататься? В крапиву прыгать? Я больной, по-вашему?

Так вот почему он не сутулился на той фотке! Это был вовсе не он, а Ева!

Но я всё еще не верила.

– Слушай, – сказала я, – но ты же не мог… Так нельзя…

– Да ладно тебе! – раздраженно ответил он. – Мы все развлекались, разве нет?

– Не знаю. Я не развлекалась.

– Ну и зря. Было забавно.

Он взял свою Алиску за руку.

– Ну, пока! Зато теперь вам будет о чем написать в сочинении «Как я провела лето».

Это было жестоко. И гадко.

Но самое гадкое ждало впереди. Уходя, Алиска обернулась и помахала нам ручкой:

– Пока-пока! Это кастинг, девочки!

Они ушли. Мы остались с Евой на школьном дворе, нелепые, как две курицы. Только сейчас я обратила внимание, что на ней нарядное платье и туфли на каблуке. Она вообще была вся какая-то новая. Наверное, ее изменила любовь к этому… Даже имени его называть не хочу.

Похоже, мы больше не подруги. И, похоже, я больше не влюблена.

А если я вообще сейчас умру и буду лежать вся в цветах, красивая, как Джульетта? Он хотя бы тогда начнет раскаиваться? Посмотрит на меня, увидит, что на самом деле я была самая лучшая, и подумает: «Какой же я был дурак!» И Алиску свою бросит.

Проблема в том, что я жива и буду жить дальше.

Но как?

18

Это всё Алиска, я уверена. Она им руководит. Я же помню, каким искренним он был, когда мы разговаривали под лестницей!

Я должна с ним поговорить! Я ему скажу всё, что узнала этим летом. И что я его люблю по-настоящему.

Надо, надо, очень надо поговорить. По телефону нельзя, Алиска может быть рядом. И в школе – никак. Невозможно. Я теперь сижу на первой парте, одна. Олег с Алиской – на последней, а Ева в другом ряду. И все мы делаем вид, что друг друга не знаем. Моя главная задача в школе – не смотреть на Олега. Не видеть, какой он красивый и трогательный. Алиска наверняка этого не замечает – что он беззащитный и очень чувствительный. А я вижу. И люблю. Он же не виноват. Это всё она придумала, он сам сказал!

И тут я вспомнила, как он сказал, что тусуется на крыше станции метро «ЦСКА». Пойду туда вечером! Найду его и всё ему объясню. От этой идеи мне стало очень легко. Как будто сломалось что-то важное, красивое, а я взяла и починила. Или просто спасла мир от гибели, пока все спали и не подозревали, что висят на волоске. Нет, это перебор. Возвращаемся к первому варианту.