Читаем Не по торной дороге полностью

Однажды вечером, когда Осокин по обыкновению занимался у себя в кабинете, в передней раздался звонок и затем послышался стук отворяемой двери. Привыкнув к частым посещениям, Орест не обратил на это особенного внимания даже и тогда, когда до ушей его долетел шелест женского платья и вслед за тем в дверях зала вырисовалась фигура вся в черном, с опущенною вуалью. Он только вскинул глазами по направлению посетительницы, положил перо и вышел к ней. Дама склонила немного голову и сделала вид, что хочет опуститься на колени. Пораженный Осокин взял ее под руку, незнакомка откинула вуаль… Мгновенная дрожь пробежала по спине молодого человека и он невольно отступил назад: перед ним стояла Софья Павловна!

Но не та гордая, блестящая красавица, которую читатель знал девушкой и в первый год ее замужества, а женщина уже пожившая, с утомленным взором, с болезненною бледностью в лице…

— Вы презираете меня? — приниженным тоном, — вкрадчиво спросила Софи.

— Я вас жалею! — коротко отрезал Орест, успевший уже несколько оправиться от неожиданности.

— Merci, — проговорила Софья Павловна, — вы великодушны… J'ai brise votre vie, j'ai traine votre nom dans la fange!..[229] Но будьте великодушны до конца… (она снова намеревалась опуститься на колени, но Осокин не допустил ее до этого). Я пришла к вам не как к мужу, dont je n'ose pas meme approcher[230], а как к доброму, сострадательному человеку… Не гоните меня… Позвольте мне приютиться в вашем доме, на положении хотя бы экономки… Je suis lasse de la vie que j'ai mene…[231] Ради всего святого, не оставляйте меня в одиночестве, не возвращайте меня dans се cloaque[232]!

В глазах Софи стояли слезы и в прерывающихся звуках ее голоса чувствовался горловой спазм.

— Оставайтесь, — с трудом сдерживая охватившую его жалость и отворачиваясь, — ответил Орест, — но помните: общего между нами быть ничего не может!

— Да разве смею я думать об этом! Вся жизнь моя должна проходить теперь в постоянном раскаянии, dans l'expiation de mon crime![233] Как на исповеди, je vons confesserai tout…[234] это будет началом моего наказания.

— Прошу вас не делать этого, — остановил ее Осокин. — Я не хочу знать вашего прошедшего… Где ваши вещи? — И, взяв адрес гостиницы, пошел распорядиться.


Что же сказать еще о людях, хотя и живых, но уже разбитых жизнью?..

Одно: Софье Павловне труднее будет бороться с нею, и вероятно она падет жертвою своего бессилия; Ореста же, и в самые тяжелые минуты, поддержит та высокая цель, которой он не изменяет — служение правде!


notes

Примечания


1


После меня хоть потоп! (фр.) — Здесь и далее примечания книгодела.

2


Пенсне (фр.).

3


Слабое подобие лилий и роз вашего восхитительного лица (фр.).

4


Это печально, но правда (фр.).

5


Что же печально? (фр.)

6


Я сгорел, даже не подогрев лед (фр.).

7


Печальное утешение (фр.).

8


Дорогая (фр.).

9


В сумерках (фр.), букв.: между собакой и волком.

10


Дитя природы (фр.).

11


Ну этого простофилю Осокина! (фр.)

12


С каких-то пор, определенно, вы приняли его сторону (фр.).

13


Против вас я приму сторону любого (фр.).

14


Я так несправедлив? (фр.)

15


Злословие — это ваш… (фр.)

16


А ваш… (фр.)

17


Как я знаю! (фр.)

18


Я покидаю вас… восходит солнце (фр.).

19


Мы знаем кое-что! (фр.)

20


Всего лишь храните меня как маленького Каина в вашем сердце (фр.).

21


Оставьте это беднягам (фр.).

22


Пока что… но со временем… (фр.)

23


Сто лет прошло, как мы виделись с вами (фр.).

24


Проводите даму (фр.)

25


Если я выношу (фр.).

26


Вы глупы, моя милая (фр.).

27


Не правда ли, он красив? (фр.)

28


От таких вещей не отказываются, спасибо (фр.).

29


Вы имеете в виду (фр.).

30


Что я светская женщина и больше ничего? (фр.)

31


Я ненавижу свое воспитание (фр.).

32


Шурин (от фр. beau frere).

33


Уныние, тоска, дурное настроение.

34


Заметили зверя на его лёжке (в профессиональной речи охотников).

35


Затаился, пропуская собак мимо себя (в профессиональной речи охотников — о зайце).

36


Спугнул с места лёжки (в профессиональной речи охотников).

37


Часть задних ног зайца от скакательного сустава до пальцев лап (в профессиональной речи охотников).

38


Настигать (в профессиональной речи охотников).

39


Негодяй, подлец (от фр. racaille).

40


Рантье (фр.).

41


Играла первую скрипку, задавала тон (фр.), букв.: создавала дождь и вёдро.

42


Строгий, гнетущий надзор.

43


Блестящие умы, остряки (фр.).

44


Беспринципной (фр.).

45


Бесстыдницей, развратницей (фр.).

46


За глаза (фр.), букв.: в сторону.

47


Я ненавижу розы Гименея! (фр.)

48


Мне ни к чему! (фр.)

49


Примите мое почтение! (фр.)

50


Это все шутки! (фр.)

51


Любовь не трудно найти: ее подбирают всякий день (фр.)

52


И потом… (фр.)

53


Подите прочь, пожалуйста! (фр.)

54


Хватит с меня твоей любви, лапочка, поди положи ее в другое место! (фр.)

55


Распутница, кокотка (фр.).

56


Нашего круга (фр.).

57


Вы еще не пристроены?! (фр.)

58


Торопитесь… и вы будете ни на что не годны (фр.).

59


Меня хорошо заменили? (фр.)

60


И все же уточним… (фр.)

61


Неплохо… как идет?

62


Хотите, чтобы я вам помогла? (фр.)

63


Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудодей
Чудодей

В романе в хронологической последовательности изложена непростая история жизни, история становления характера и идейно-политического мировоззрения главного героя Станислауса Бюднера, образ которого имеет выразительное автобиографическое звучание.В первом томе, события которого разворачиваются в период с 1909 по 1943 г., автор знакомит читателя с главным героем, сыном безземельного крестьянина Станислаусом Бюднером, которого земляки за его удивительный дар наблюдательности называли чудодеем. Биография Станислауса типична для обычного немца тех лет. В поисках смысла жизни он сменяет много профессий, принимает участие в войне, но социальные и политические лозунги фашистской Германии приводят его к разочарованию в ценностях, которые ему пытается навязать государство. В 1943 г. он дезертирует из фашистской армии и скрывается в одном из греческих монастырей.Во втором томе романа жизни героя прослеживается с 1946 по 1949 г., когда Станислаус старается найти свое место в мире тех социальных, экономических и политических изменений, которые переживала Германия в первые послевоенные годы. Постепенно герой склоняется к ценностям социалистической идеологии, сближается с рабочим классом, параллельно подвергает испытанию свои силы в литературе.В третьем томе, события которого охватывают первую половину 50-х годов, Станислаус обрисован как зрелый писатель, обогащенный непростым опытом жизни и признанный у себя на родине.Приведенный здесь перевод первого тома публиковался по частям в сборниках Е. Вильмонт из серии «Былое и дуры».

Екатерина Николаевна Вильмонт , Эрвин Штриттматтер

Проза / Классическая проза