Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ)

Подъезжаем к воротам первой градской, в этот момент осознаю, я мы оба уже дышим ровно и уверены, что все будет хорошо. По-другому быть не может!

Ведь я только что познакомилась с соседом, и отдавать мужчину никому не намерена. А Леха нашел родного отца, и она еще не успели сходить на рыбалку, погонять мяч, порубиться в танчики, и много еще чего такого, что делают только папа с сыном.

— Мы к Воронцову Михаилу. В какой он палате?

— В реанимации. Посторонним вход запрещен.

— А мы ему не посторонние, — защищает нас двоих мальчишка. Я его сын, а она — жена!

— Проходите. — Перед нами тут же открываются двери реанимации.

Бежим к третьей палате. Осторожно открываем дверь, просачиваемся внутрь.

В маленьком кафельном помещении прохладно, работают приборы. Воронцов лежит на кровати, и кажется таким слабым и маленьким.

Его голова перемотана бинтами, во рту трубка.

Наперегонки с Лешей бежим к Мише.

Пацан падает на колени, берет руку отца, теребит ее.

— Папуля! Прости меня! Это я виноват.

Приземляюсь к Мише на кровать, жадно разглядываю.

Он такой милый, беспомощный, как новорожденный котенок.

Чудовищная боль внутри меня пронзает острым уколом паники — потерять полковника сейчас, это значит проиграть пари самой себе. Я уже выбрала его себе в любовники и не могу, не имею права отказаться от него.

— Кажется, его веки приоткрылись, — кричит Лешка, бросаясь к лицу отца.

Дергаюсь.

— Нет померещилось

Словно дурной сон. За последние дни в моей жизни произошло событий больше, чем за предыдущие годы.

Раздражающий звонок мобильного отвлекает от Миши.

— Да, — мой голос слаб, еле шевелю губами, боюсь потревожить коматозный сон полковника.

— Красовский! — рычит родственник, полковник полиции Клим.

— Это я уже поняла! — шепчу недовольно.

— Где мальчик?

— Со мной!

— Андреева, у тебя большие неприятности! Мальчишка твой в розыске!

— Детдом уже заявил о пропаже?

— Какой детдом? Не ломай комедию. Знаешь, сколько дают за кражу детей подполковника медицинской службы?

— Ты что-то путаешь, Алексей — сын полковника МЧС Воронцова.

— Нет, милая этот мальчик — сын Серафимы Шурочкиной — подполковника медицинской службы РФ.

Теряю голос совсем, долго кашляю.

— Мать Леши жива?

— Издеваешься? Конечно, жива и здорова! Служит и проживает в Якутске с двумя сыновьями и мужем. Неделю назад ее сын приехал на соревнования по тхэквондо в Москву, и, как ты уже догадалась, пропал! Или ты его украла, пока не знаю. Надо разбираться!

— Черт!

— Черт!

— Черт!

— Полина, оставайся на месте. Назови адрес. Сейчас подъеду, решим, что делать дальше.

Клим отключается, а у меня по-прежнему в ухе звучит:

— Подполковник медслужбы Серафима Шурочкина.

— Леша, ну ты, гаденыш! — шиплю на мальчишку.

Он сутулится, озирается, в поисках возможности сбежать. Не обнаружив лазейки, идет в атаку, нападает словесно.

— Я не при делах! Это был план Тошки! Мы все рассчитали верно, тебя только не учли. Думали, я приеду, заинтересую папаню поиском Антона, таким путем привезу его к маме!

— Таким? Обманным! Зачем? Ваша мама замужем, у нее все хорошо! Или нет? Ваш папа вас бьет, обижает?

— Нет!

— Тогда в чем дело?

— Мы хотели родного папу!

— А-а! Ну, если так, тогда можно было!

— Сарказм?

Внутри меня кипит злость. Ну как так-то? Огромными усилиями воли гашу неконтролируемый всплеск эмоций на глубине подсознания.

Ставлю себя на место Лешки. Возможно, я бы поступила также…

Затем выбираю для себя место матери Леши.

Гадкие ощущения тут же поглощают мое материнское существо. Животный страх потерять ребенка селится в груди.

— Леша, звони дяде и матери, говори, где ты! Так понимаю, и телефон у тебя есть, Шурочкин Алексей!

Кусает губы, выуживает дорогой айфон из внутреннего кармана джинсовой курточки.

— Ясно-понятно!

В этот момент в голове стоят одни маты.

Ну, Полина, когда ты уже пошлешь ко всем чертям свою щепетильность?

Порылась бы в карманах пришельца, нашла бы все улики!

Тут же вспоминаю, как сестра предлагала мне пошвыряться по карманам мужа три года назад. Дуреха! Чистоплюйка! Если бы последовала совету, залезал в карманы Игоря, в телефон. Столько бы времени сэкономила обоим!

— Мама! — Лешка кричит в трубку. — Папа в больнице, он в коме! Нет, не твой муж, а наш с Тохой папа. Настоящий! Воронцов Миша!

— Дай-ка, — вырываю трубку из рук мальца.

— Серафима?

— Да, — слышу в трубке расстроенный женский голос.

— Ваш сын сейчас находится со мной и моим… женихом Михаилом Васильевичем Воронцовым в первой градской в Москве. Нет, с вашим мальчиком всё в порядке. А вот его отец в коме. Вы в Москве? Приехали на поиски сына? Это хорошо. Приезжайте, ждем.

Отключаюсь. С жалостью гляжу на бледного Лешку.

— Готовься, мать злая! Ну и повезло же ей! Получила от Воронцова в подарок аж два одинаковых «не подарочка»! Я так понимаю, это Антон — мозг операции? Серый кардинал! Мать его!

— Мозг — да, на счет кардинала не в курсе, — нервным голосом произносит мальчишка и оглядывается в поисках местечка, где бы ему спрятаться, когда приедет родительница.

— Воронцов, вот такие дела! — глажу осунувшееся лицо мужчины.

Мысли растекаются, путаются.

Треш!