Не подпускай меня к себе

– В прямом, – недовольно смотрю на неё, и Соня неловко отводит взгляд в сторону. – Я, понимаешь ли, всё лето места себе не находил, думал, где накосячил и что вообще случилось с тобой. Представлял самые ужасные картины, с ума сходил, а ты просто из ничего раздула проблему и игнорила меня почти четыре месяца. До октября отшивала, потому что, видите ли, мой отец намекнул тебе, что ты мне не пара.

Девушка фыркает и взмахивает руками.

– Это тебе не шутки, Егор! – возмущается она. – Тебя избили из-за меня. Повезло, что никаких серьёзных травм не было. Ты только посмотри на Матвея, он инвалид на всю жизнь. Ему обезболивающее ежедневно пить приходится. А если бы с тобой что-то случилось? Тебе бы пришлось забыть о боксе! Малийский так просто бы не отстал от тебя.

– Да насрать мне на этого урода! – почти вскрикиваю я. – Я сдал его копам, так что…

– Его всё ещё не нашли, – перебивает меня Соня, затем стихает и отворачивается, бросая взгляд на поле.

Нас накрывает молчание, и я недовольно вожусь на стуле, делая обиженный вид. Поверить не могу, что отец подтолкнул Розину к тому, чтобы она меня бросила. Я ему ещё устрою сегодня вечером, он так просто не отвертится.

– Слушай, Сонь, – вздыхаю я. – Давай, вот ты не будешь запаривать мне голову, да и себе тоже. Со мной ничего не случится, я в рубашке родился. Постоять за себя смогу, тем более, что от этого козла уже давно ничего слышно не было. Просто сделаем вид, что этих четырёх месяцев не было.

Я смотрю на её профиль – девушка хмурится, думая. Её пальцы постукивают по коленке, и я знаю, что она хочет достать сигарету и затянуться. До того, как мы с ней разошлись, Розина не курила.

– Уже всё кончено, Егор, – она смотрит на футболистов. – Я больше ничего не чувствую к тебе. Давай просто оставим всё, как есть.

– Ага. Ну, щас, – вырывается у меня. – Я в десятый класс пошёл только из-за тебя, ты мне должна.

Она кривится и смотрит на меня, склоняя голову к плечу. Её взгляд скользит по моим губам, затем снова впивается в глаза.

– Мечтать не вредно, Штормов, – тянет Соня, печально улыбаясь. – Всё уже в прошлом.

Я шикаю и резко подаюсь вперёд, впиваясь в её губы поцелуем. Розина от неожиданности дёргается в сторону, но я перехватываю её за шею и снова притягиваю к себе. Как же долго я представлял этот момент. Мгновение, когда, наконец, смогу снова прикоснуться к её коже и поцеловать губы. Теперь, когда всё встало на свои места, больше ничего не имеет значения.

– Егор, – Соня пытается отстраниться. – Егор, ну, постой же…

– Заткнись…

Я притягиваю её ближе, кладя руку на талию, и девушка размякает в моих объятиях. Мы целуемся страстно, но недолго, поэтому, когда Розина всё-таки легко отталкивает меня и вскакивает на ноги, я недовольно морщусь. Она смотрит на меня сверху вниз, тяжело дыша, хватается за спинки сидений и отступает на шаг.

– Всё слишком быстро, – жалуется Соня, вдруг перелезая на трибуну ниже, чтобы я не смог добраться до неё. – Я…

– Ну, короче, мы снова вместе и всё такое, – я поднимаюсь на ноги, но Соня быстро трясёт головой.

– Не подходи, – она тычет в меня пальцем. – Мне нужно подумать! Не смей приближаться, Штормов!

Она делает шаг в сторону, затем закрывает рот руками, зажмуривается и разворачивается. Девушка поспешно бросается в сторону выхода со стадиона, оставляя меня в одиночестве. Я уже хочу побежать следом за ней, но что-то меня останавливает, и вместо этого я кричу.

– Убери меня из ЧС!

Соня не оборачивается. Она спускается по ступеням вниз и исчезает из виду, а я, довольно улыбаясь, опускаюсь обратно на сидение. Начало положено: я узнал, что случилось и почему Розина разорвала со мной все связи.

А ещё я понял, что Соня всё ещё испытывает ко мне чувства, не смотря на то, что говорит обратное, значит, не всё потеряно. Я один раз её добился, смогу и второй. Тем более, что она сама не особо-то и против.

Макс Корж – Мотылёк

Соня.

Вот поэтому я и не хотела, чтобы Егор знал причину, по которой я рассталась с ним. Я избегала его, игнорировала, перестала вообще с ним общаться и запретила всем своим друзьям контактировать с ним, думала, что он побесится и успокоится. Смирится. Забудет меня.

Но, скорее всего, я сама пыталась таким образом перестать думать о нём, и у меня почти получилось, вот только Штормов слишком упрямый, не успокоится, пока не получит ответы. Наверное, стоило придумать что-то, оправдывающее меня, но тут и дурак поймёт, что я вру. Исчезнуть сразу после стычки с Малийским и потом нести чушь на тему, что чувства исчезли и прошла любовь? Шторм бы не поверил.