Не погаси огонь...

– Да. И Пятница. И вот с тех пор, не считая работы в России во время революции, он сидит на транспорте. Лучший друг контрабандистов по всей западной границе империи. Может быть, не только по западной: я получал от него тючки с литературой, когда был в Персии. Вот ему мы и нанесем сейчас визит.

На Сидониенштрассе они остановились у фотоателье. Звякнул колокольчик. Раздвинув тяжелые портьеры, к ним вышел невысокий молодой человек. Подслеповато щурился на свету:

– Гутен морген!

– Доброе утро! Мы от Пети.

– А, русаки! Одну минутку! – Снова скрылся за портьерой, вернулся, на ходу надевая пиджак. – Пошли!

В квартире, куда привел их хозяин фотоателье, приезжих встретила очень красивая женщина. Протянула узкую теплую ладонь:

– Нина. Вы к мужу? Придется подождать. Он придет не раньше полудня.

Антон, в какой уже раз, подумал об Ольге. Когда колесил по России и мыслями обращался к ней, думал о встрече как о мечте несбыточной. Их разделяли тысячи верст и тысячи преград. Теперь же она была где-то совсем недалеко: сесть утром в поезд – и к вечеру будешь в Женеве. Все эти годы мысль об Ольге придавала ему уверенность и силу. Но ей-то что до этого?.. Случайные встречи, о которых она давным-давно забыла… Сейчас он во все глаза глядел на Нину. Не похожа. Жгучая брюнетка, темный пушок над яркими губами, родинка на щеке, искусный локон, как бы нечаянно упавший на лоб. Картинка!..

Нина занимала гостей, поила чаем. Ни слова о деле. «Видно никакого отношения к транспорту она не имеет, – подумал Антон. – Любопытно, какой муж у этакой красавицы?..»

В полдень пришел мужчина. Был он невысокий и щуплый. Редеющие волосы едва прикрывали темя.

– Альберт, – сухо представился он Антону.

«Когда же явится наконец хозяин?» – подумал было Путко, но Серго сказал:

– Заставляешь ждать, Пятница! А я так соскучился по тебе, тощий бес! – Они обнялись. – Рассказывай, что тут и как, я совсем не в курсе дел.

Пятница посмотрел на Антона, неторопливо перевел взгляд на Орджоникидзе. Серго понял:

– Познакомься. Питерский студент. Работал с Никитичем, Максимом Максимовичем и Камо. Три месяца, как бежал с Нерчинской каторги. Наш. Тебе нужен?

– Помощники всегда пригодятся, – кивнул мужчина.

– Значит, с сей минуты вы поступаете в распоряжение Пятницы, – как о само собой разумеющемся сказал Антону Серго и снова обратился к хозяину дома: – Так что тут у вас? Эти негодяи из ЗОК держали меня в полном неведении.

– Они и тут пытались заварить кашу, – усмехнулся Пятница. – Но и ты хорош: никаких вестей. Мы уж с Надеждой Константиновной решили: провалился.

– Как никаких вестей?! – заорал Серго. – Слал письмо за письмом, сколько на телеграммы истратился!

– Значит, или охранка перехватывала, или эти субчики в Париже скрывали. Надо было писать прямо Ильичу. А дела такие: есть сведения, что к решению Российской комиссии присоединились Питер и Москва, Саратов, Казанская, Николаевская и Виленская организации. Так что конференция будет представительной! Теперь самое главное, чтобы все делегаты благополучно выбрались из России.

Нина не ушла, слушала, и Антон понял: она в курсе всех дел.

– Что же ты для этого намерен предпринять? – спросил Серго.

– Давай подождем Матвея. Он должен быть с минуты на минуту, – ответил хозяин дома. – Кстати, присмотрись к нему.

Дверь в комнату без стука отворилась, вошел пожилой мужчина.

– Матвей, – представил его Пятница. – А это товарищи из России. По нашему делу. Можешь говорить при них.

Матвей оглядел гостей, сел и устало откинулся на спинку стула. Нина поставила перед ним чашку чая. Пришедший Антону понравился. Добродушное круглое лицо, куцая бородка, мятый сюртук, стоптанные башмаки. На кончике носа очки в роговой оправе. Немного, правда, простоват на вид… Матвей погрел ладони о чашку, начал отхлебывать. Шумно, с наслаждением. Отодвинув пустую чашку, сказал:

– Турок уже вернулся. В Сувалках подойдут меблированные комнаты Келлермана на Московской улице.

Пятница объяснил:

– Явки и по ту сторону границы, в России, и по эту нами уже организованы. Матвей как раз проверял одну из них. Нужно сделать все, чтобы товарищи не попали в баню.

– В какую еще баню? – насторожился Орджоникидзе.

– Так мы называем карантин. Прусские жандармы направляют туда всех задержанных на границе, – объяснил Матвей.

– Хорошо еще, если подержат-подержат да выпустят, – добавил Пятница. – А бывает, что и назад возвращают. Вот и надо, чтобы никто из наших не попался. Тем более одни поедут раньше, другие на неделю или на две позже, как это обычно бывает.

– Чтобы подготовить границу, нужно заранее знать, куда именно направятся товарищи, – снова устало проговорил Матвей. – Нужно знать, где намечено провести конференцию.

– Наше дело – переправить их в целости и сохранности, – остановил его Пятница. – Ты сколько пробудешь в Лейпциге? – Теперь он обращался к Серго.

– До первого поезда. И к тебе-то заскочил, чтобы сориентироваться и передать с рук на руки этого молодца. Возьми его в оборот, а то он соскучился по настоящему делу: разжирел на нерчинских харчах.