Не погаси огонь...

Девчонка обхватила тонкими грязными пальцами его ладонь. Что-то гортанно зашептала, словно бы заклиная. Подняла скорбные прекрасные глаза:

– Ждут тебя дальние дороги… Казенные дома…

«И без тебя знаю!» – убрал он руку.

Над площадью возвышался собор. Задерешь голову, покажется, что не облака плывут, а заваливаются купола. Серго слышал, что здешние жулики – не знаменитые ростовские воры, а мелкота – любили разыгрывать на базаре спектакль. В разных концах площади они поднимали крик: «Церковь падает! Храм падает!» Торговки ахали – и впрямь падает! Начинался переполох. Бабы все бросали, разбегались, а пройдохи живились на славу. И хотя такую забаву устраивали здесь чуть не каждый год, результат был неизменным: толпа легковерна.

Потолкавшись на базаре и окончательно убедившись, что слежки за ним нет, Серго вышел наконец на Темерницкую. Вот и портняжная мастерская: «Шью, крою, перелицовываю». Полуподвал с железными козырьками над окошками, каменные ступеньки. Мокрая тряпка.

Тряпка – главный сигнал. Молодцы, хорошо придумали! Окажись тряпка сухой, Серго прошел бы мимо мастерской. В Ростове у него были еще две запасные явки – в гараже Брусиловского на Большой Садовой и в типографии «Наука и жизнь».

Он старательно вытер ноги о тряпку и открыл дверь.

Хозяин мастерской и выглядел как типичный портняжка: очки на кончике шмыгающего носа, карандаш за ухом, наперсток на пальце и подушечка с булавками, пришпиленная к жилетке.

– Хочу перелицевать пиджак и пришить два потайных кармана – Ростов, знаете ли… – сказал Серго и, сделав паузу, добавил: – Мне посоветовал ваш киевский родственник Самвел.

Мастер глянул, пригнув голову, поверх очков:

– Очень рад. Пройдемте на примерку.

Из мастерской они черным ходом вышли во двор, поднялись по железной наружной лестнице на второй этаж. Богарсуков отворил дверь:

– Отдохните, дорогой гость. Здесь вам будет спокойно. А товарищи давно ждут.

Комната на ростовский манер была с внутренними ставнями. Ставни задвинуты – полумрак и прохлада. Пахло жареной картошкой. В Ростове, Серго знал, это праздничная еда.

Вечером пришли двое парней. В чистых косоворотках, с въевшейся в ссадины на руках окалиной.

– Николай… Исай… Члены Донкома.

Рассказали: в конце прошлого, десятого года удалось оборудовать нелегальную типографию – деньги на шрифты и машины собрали среди рабочих. Восстановили Исполнительный комитет Донской группы РСДРП – Донком. Наладили связи с ЦК и начали получать литературу из-за границы. В феврале нынешнего года пришло письмо от Надежды Константиновны. Она сообщила, что ростовской организации предоставлено одно место для учебы в общепартийной школе. Донком решил послать рабочего из Главных железнодорожных мастерских. На вокзале его арестовали. Направили двух других. Охранка и их схватила. А в ночь на 19 марта, во время заседания Донкома в квартире на Межевой улице, был арестован и весь комитет во главе с секретарем Алешей – Прокофием Джапаридзе… В ту же ночь жандармы захватили и типографию. Вот так. Но оставшиеся на свободе не сидят, конечно же, сложа руки. К Первому мая выпустили на гектографе листовку – пятьсот экземпляров. В праздник провели маевку в Балабановской роще. Месяц назад организовали забастовки на фабриках Емельянова и Загорулько. Создаются новые ячейки, оживают старые. Настрой боевой.

– Дело! – оценил рассказ ростовчан Серго. – Я еще в Киеве слышал о здешних провалах и, по совести говоря, опасался: не затоптали бы вас. А вы молодцы, выстояли! Давайте договоримся так: я побываю в нескольких ячейках. Хотел бы и у большевиков, и у меньшевиков, и у колеблющихся. Потолкуем по душам. А потом с представителями всех эсдековских кружков – и ростовских, и нахичеванских – соберемся и обсудим главный вопрос: о конференции.

– Встречи в ячейках устроим, – кивнул Николай. – А вот где собраться всем вместе?

– В балке за Нахичеванским питомником? На Темирнике? Или опять в Балабановской роще? – начал перечислять Исай.

– А нельзя на Дону? Прямо на воде, на лодках, или на каком-нибудь островке? – спросил Серго. – Очень люблю я на лодках!

– И то! – согласился Николай. – В воскресенье. Будто на гулянку.

Так и договорились.