Не померкнет никогда…

В апреле Железная дивизия, как и многие другие соединения округа, была переведена на штаты военного времени и хорошо укомплектована. Ее личный состав был доведен до 12 тысяч человек. Она имела 78 полевых, 50 противотанковых (45-миллиметровых), 12 зенитных орудий, 66 минометов калибра 82—120 миллиметров, стрелковое оружие. Теперь ее полевую артиллерию составляли два полка: пушечный, вооруженный 76-миллиметровыми пушками образца 1939 года, и гаубичный, укомплектованный 122-миллиметровыми гаубицами образца 1938 года и 152-миллиметровыми гаубицами-пушками образца 1937 года.

В середине июня разведывательный батальон дивизии получил десять танков Т-26, вооруженных 45-миллиметровыми пушками и двумя пулеметами, и десять бронеавтомобилей, вооруженных пулеметами. Танки были легкими, с 10—15-миллиметровой броневой защитой, но быстроходные и маневренные, что для разведки имело немалое значение.

20 июня командир 168-го стрелкового полка подполковник Портнов обнаружил в почтовом ящике у своей квартиры записку с предупреждением: «Пан полковник! Увезите семью в Россию. Скоро здесь будет война». Портнов связался по телефону с генералом Галицким и попросил его приехать в полк. Генерал Галицкий немедленно выехал в Воложин ознакомиться с содержанием записки, а оттуда в штаб командующего армией в Гродно. В Молодечно он вернулся уже поздно вечером. И весь следующий день 21 июня вместе с батальонным комиссаром Михаилом Семеновичем Корпяком и начальником артиллерии дивизии полковником Василием Васильевичем Добронравовым проверял боевую готовность частей Железной. Побывал в Красном в расположении 274-го стрелкового полка, провел на полигоне контрольные стрельбы артиллеристов 160-го пушечного и 246-го гаубичного полков. Потом о чем-то долго совещался у себя в кабинете с батальонным комиссаром Корпяком. А когда ушел и Корпяк, Галицкий еще оставался в кабинете…

Майора Щуку многое настораживало, волновало, заставляло вновь и вновь проверять свою готовность, готовность вверенного ему разведбата. И в то же время жизнь мирная, обычная, со всеми ее заботами и радостями шла своим чередом. Завтра 22 июня, воскресенье. И можно, еще раз проверив порядок в подразделениях, использовать час-другой и в личных целях. Об этих свободных от службы коротких часах Иосифа Трофимовича, очевидно, думала сейчас и его жена Татьяна. Она неожиданно подошла к нему и вполголоса напомнила:

— А ведь завтра вроде выходной…

— Вроде… — с трудом отрываясь от своих мыслей, согласился Щука.

— Может, за грибами с утра сходим? — предложила Татьяна.

— И я! — запросилась дочка Томилла.

— На часок можно, — согласился Щука, вспомнив о молодой березовой роще, полукругом охватывавшей старую вырубку. В ней в четверг он проводил занятия с бронеротой старшего лейтенанта Леонова и видел под деревьями столько грибов, что, казалось, им нету счета.

— Спешить, я думаю, не будем. Подождем, пока обсохнет роса, — продолжал он и, снова позвонив дежурному по батальону, попросил:

— Разбудите меня завтра в шесть.

Ночь прошла спокойно. Но раздавшийся на рассвете телефонный звонок показался майору чересчур резким и даже требовательным. Он взял трубку и по шуму в ней понял, что ему звонят не из батальона, а откуда-то издалека, может быть, даже из штаба дивизии, из Молодечно. Так оно и оказалось. На проводе был оперативный дежурный. Он назвал Щуку по его позывному — «Сорок пятый» — и передал приказ комдива прибыть в шесть часов в штаб дивизии.

Щука повесил трубку. Быстро оделся. Сон как рукой сняло. Сознание работало необычайно четко. «Надо ждать тревоги», — решил майор и снова вызвал по телефону дежурного по батальону:

— Поднимите посыльных. Оповестите весь командный состав, чтобы никто никуда без моего разрешения не отлучался. Увольнения в город отменяются. Ко мне немедленно вышлите мотоцикл. Я убываю в Молодечно. За меня остается капитан Гагарин. До особых распоряжений действуйте по распорядку.

Жена с беспокойством спросила:

— Что случилось?

— Пока не знаю, — ответил Щука и, подумав, добавил: — Грибы, во всяком случае, отменяются. Меня вызывают в штаб. Собери-ка быстро чаю…

Майор побарабанил пальцами по столу, закурил. В голове сама собой четко выстраивалась мысль: «Ну что ж, разведбат готов к выполнению любого задания. Бойцы и командиры со своими задачами справляются хорошо. Техника в порядке. Личный состав обучен и натренирован».

Пока допивал чай, под окном послышался рокот мотоцикла. Выехали около пяти. На шоссе оказалось необычно людно. В направлении Молодечно одна за другой двигались машины.

Водитель мотоцикла отлично знал маршрут, и скоро из-за деревьев показались знакомые дома пригорода Молодечно — Геленова, где размещались штаб дивизии, стрелковый и гаубичный полки, батальон связи и зенитный дивизион. Вот и штаб. Одновременно с майором сюда прибыло еще несколько командиров. Оправляя на ходу гимнастерки и портупеи, коротко здороваясь друг с другом, они мигом взбегали по ступенькам на крыльцо.

— В зал! В зал! — повторял всем одну и ту же фразу дежурный.