Не померкнет никогда…

Первое время, пока с реки доносились выстрелы, отряд отходил почти бегом. Потом шли. А еще позднее — ползли, хватаясь за ветки, за выгоревшую, сухую, острую, словно жестяную, траву, ползли, помогая друг другу, от кочки к кочке. Район, нанесенный на карту, давно уже был пройден. И теперь никто точно не знал, где находится отряд и в каком направлении следует идти дальше.

Спасение пришло неожиданно. Клочков заметил на осине затес и тотчас же остановил командира.

— Люди тут были, товарищ старший политрук, — взволнованно доложил он.

— Какие люди? — насторожился Барбашов.

— Охотники или лесник, а может, еще кто. Только это наши люди, советские.

— Откуда ты знаешь, что они тут были? — не поверил Барбашов.

Клочков указал на затес.

— Это не зря. Тут где-нибудь дорога есть, — уверенно сказал он и полез вперед.

Все с надеждой стали следить за ним.

Клочков, ступая по колено в воде, обошел вокруг затесанной осины раз, потом еще и встал на что-то твердое.

— Нашел! Вот же тропа! — радостно закричал он. — Я говорил!

Бойцы облегченно вздохнули. Бесконечное смердящее болото сразу перестало казаться страшным.

— Шоб от меня зависело, я б тебе, сержант, орден дал, — улыбаясь во весь рот, проговорил Ханыга. — Надо же, затес какой-то нашел. Мне бы и в башку не стукнуло взять его на примету… Ценный ты человек, Васильевич!

— Не мели лишнего, — нахмурился Клочков. И радостная улыбка, только что сиявшая у него на губах, снова сменилась строгим выражением.

— А куда же она нас приведет, эта тропа? — спросил Чиночкин.

— Пускай сначала отсюда выведет. А куда приведет, то будем видеть, — за всех ответил Косматых.

— Во всяком случае, по тропе идти легче, — поддержал Косматых Барбашов, и все цепочкой двинулись за Клочковым.

Как сержант находил путь — для всех осталось тайной. Он шел на ощупь, очень маленькими и осторожными шажками. Но с тропы не сбивался, и это казалось особенно удивительным. Глядя на него, Барбашов невольно вспомнил, как когда-то сержант рассказывал ему о том, что до армии работал в одном из лесных хозяйств Сибири. Тогда Барбашов не обратил на эту деталь внимания — мало ли какие специалисты приходили в армию. Зато теперь он по достоинству оценил охотничьи навыки своего верного помощника. Сразу стали понятными умение Клочкова безошибочно ориентироваться в любой чаще и какая-то исключительная, ему лишь присущая сноровка.

Часа через два тропа привела отряд к широким, густо заросшим цветами полянам. Издалека сквозь листву они выглядели пестрыми коврами. Гниль и смрад остались позади. Зудящий писк неисчислимых комаров, до тошноты надоевших бойцам во время ходьбы по болоту, уже на подходе к полянам сменился басовитым гулом пчел и неугомонным треском кузнечиков. Ступать по твердой земле было так приятно, что бойцы, забыв об усталости, чуть ли не бегом устремились вперед. Но Барбашов остановил их.

— Эта подстилка теперь не для нас. Четверых уже потеряли. И так по-дурацки. А все потому, что обстановки не знаем. Тычемся во все углы, как слепые котята. Одним словом, наше место в лесу.

Лица бойцов сразу омрачились.

— А может, эти двое еще и не погибли? — робко предположил Чиночкин. — Мы же давали им сигнал на отход.

— Может, — мрачно согласился Барбашов. — Только мы их все равно никогда больше не увидим. А я бы с такими людьми по всей жизни бок о бок пройти хотел.

Оглядевшись, он выбрал в стороне от болота молодой тенистый ельник и увел в него отряд. В ельнике пахло скипидаром и свежестью. Земля, устланная опавшей хвоей, была мягкая. Тут и решили передохнуть и закусить.

Клочков, как всегда, расставил охранение. Потом вернулся в ельник и лег неподалеку от командира, Косматых и Ханыга скоро уснули. Но Клочков уснуть не мог. Он видел, что командир лежит, глядя на темные кроны деревьев, и потому тоже не мог сомкнуть глаз. Ему хотелось поговорить. Барбашов заметил это и сел рядом с ним.

— Не спишь? — спросил он.

— Нет, товарищ старший политрук.

— А почему?

— Не спится что-то… Мысли всякие одолевают. Да и не привык я посветлу спать.

— Как твое имя-отчество?

— Федор Васильевич, товарищ старший политрук, — с достоинством произнес Клочков. — У нас дома меня все так и звали — Федор Васильевич. А вы почему не отдыхаете?

— Тишина мешает, Федор Васильевич, — вздохнул Барбашов. — Слышишь, как тихо? Словно и не на войне мы с тобой, а где-нибудь в райском санатории. А почему здесь так тихо? Почему боев нет?

— Был у нас бой на реке.

— Это не бой. Это стычка. И нас горстка, и немцев десантный взвод, не больше. А где же войска? Где полки? Дивизии? Армии?

— Я так думаю — вперед они ушли, — высказал свое мнение Клочков.

— Куда — вперед?

— Впереди нас, — пояснил Клочков.

— Отступили, значит? Не может этого быть. Ты, Федор Васильевич, многого не знаешь. А я достаточно ездил по округу и насмотрелся на ту силищу, что в нем есть. Ты видел укрепрайоны?

Клочков, насупив мохнатые брови, сосредоточенно слушал.

— А знаешь ли ты, что мы по танкам превосходим любую армию мира? А по артиллерии?

— Да так-то оно так… — вздохнул Клочков.