Не повезло (СИ)

Ну, началось! Так я и знал!

Вот почему все, буквально все самки нашего района пытаются навязать мне семейную жизнь?!

— Ах, ты, старая падаль! — заревел я так, что связки мышей и прочей пакости попадали с потолка. — Я тебе про болезнь настоящую говорю, а ты мне снова про эту чушь?! Спасибо, помогла!

— Вовсе это не чушь, — возмутилась Ллар. — Ты посмотри на себя — на кого ты похож?

Я посмотрел на себя в отражение в котелке, висящем над очагом.

Ну, видок тот еще: глаза красные, морда злая, шерсть дыбом, с клыков слюна капает. Ужас.

— И что? — разозлился я. — Болею, вот и вид такой.

— Болезнь твоя — от буйства плоти, — указала на меня когтем Ллар. — Огонь чресл тебя снедает. Самку ты вожделеешь. Отсюда и общее недомогание.

— Я вожделею только одного — чтобы меня все в покое оставили! — снова заревел я. — Ты понимаешь, какая ответственность на мне сейчас с пленником?! Какие самки?! Дура старая.

— Вот именно, ты нервничаешь, а кто тебя утешит? — быстро поддакнула Ллар. — Приголубит, промеж ляжек положит? А вот если бы ты взял себе новую жену…

Тьфу! Вот и ходи по лекарям. Уморят только.

Я пнул ногой ее котел и вылетел из пещеры. Ну и дикие мы существа — за медицинской помощью обратиться не к кому. Так и помрешь молодым.

Злой и уставший вернулся я в нору, а там — эльф. Сидит, держится за ошейник и смотрит на меня так, словно он знает про меня больше, чем я сам.

— Орлум, ты вернулся! — обрадованно засверкали его глаза.

— Тебе-то что за радость? — зашипел я. — Вообще-то я тебя в любую минуту могу изуродовать.

Подошел к нему, рванул к себе за ошейник. А он смотрит так на меня — вот просто ударить хочется. От бессилия.

— Можешь, — согласился Ннар. — Но не ударишь. Я же ценный пленник. Просто я вижу, что с тобой что-то происходит.

— Это нервы, — я устало опустил его обратно на шкуры. — Ответственность и вот это вот все. Не лезь ко мне. Без тебя несладко.

Ннар подобрал под себя ноги, пригладил волосы и тихо сказал:

— Я никогда не думал, что орки — такие.

— Какие — такие? — набычился я.

— Эмоциональные, — пробормотал Ннар. — Я понимаю, что ничего не знал о вас.

— Поздравляю с новым дивным миром, — разозлился я. — И сообщаю тебе об орках следующее, для природных наблюдений: если до них доебываться, они могут голову оторвать. Понятно?

Ннар кивнул, но смотрел на меня так — словно дыру взглядом хотел прожечь.

Заболеешь тут. Я окончательно расстроился, лег на свое место и укрылся с головой. Лежал и думал, как бы вылечиться. Может, мел пожевать? Или уголь погрызть. Целебное средство, говорят. А еще вспомнил, как мой папаша уриной черного кабана лечился. При этой мысли меня затошнило. Та еще гадость. Хоть плачь.

Но тут я услышал шаги.

Вскинулся, навострил уши.

— Молчи! Нет меня! — прошипел я Ннару, и не успел он рот открыть, нырнул в кладовку.

Закрылся шкурами, замер и дыхание задержал.

А в мою нору чинно вплыли Рралх Полбочки и ее мамаша. Остановились на пороге и осмотрелись. Увидели застывшего Ннара, прикованного к стене.

Я сам-то их не видел, но все слышал и хорошо представлял себе всю сцену в красках и лицах.

— Утро доброе, — сладко пропела РРалх. — А где, извиняюсь, Орлум Серошкур? У нас к нему дело.

— Важное дело, — влезла ее мамаша.

— Э-эм, — растерялся Ннар. — Ну-у… Он… Как бы… Ушел. Здесь его нет.

— Это мы видим, — перебила Рралх. — А куда он ушел и когда вернется? Это важно. Скажи нам!

Ннар молчал. Вот сука! Неужели сдаст меня из-за клятой эльфийской правдивости?! Пусть только попробует, я ему все ребра переломаю. Но вот — тихий, неуверенный голос.

— Я… Не могу сказать…

Хвала Владыке Мрака! Не сдал. Но Рралх, разумеется, все по-своему поняла.

— Ах, ах, понятное дело, у него такие важные обязанности сейчас, — сладко запела она. — Все-то в трудах да заботах. Даже заболел вот, бедняжка. От трудов. Мы вот тут ему еду принесли, пусть выздоравливает. Вы уж передайте ему, что заходила Рралх Полбочки, принесла ему вкусного, и что она всегда рада его видеть и помочь ему.

— Утешить, поддержать, — подала голос мамаша.

Ннар пробормотал что-то невразумительное, и на этом они отчалили.

Уф, пронесло.

Минут через десять после их ухода, выждав и убедившись, что опасность миновала, я вылез из кладовки.

Ннар сидел и смотрел на меня, изогнув бровь.

— Эти милые дамы хотели тебе помочь и принесли… м-м… Подношение.

— Эти милые дамы троллю горло перегрызут, и глазом не моргнут, — проворчал я. — Особенно, если тролль стоит на пути к браку. Спасибо, что не сдал.

— Мне пришлось сказать полуправду, — укоризненно посмотрел на меня Ннар. — Я запятнал себя ложью.

— Считай, что ты сотворил доброе дело и спас ближнего, — отмахнулся я. — Попадись я им, дело бы было плохо.

Ннар вдруг рассмеялся — и от этого звенящего смеха у меня снова пошли по спине мурашки. Его смех звенел, как поднос серебряных колец, что уронил несущий его в кладовую гном, и вот они со звоном и блеском рассыпались по каменному полу, сверкая и радуясь свободе.

— И что бы было плохого?

— Лучше тебе этого не знать, — поежился я. — Это не для слабонервных.

Ннар встряхнул своими длинными волосами.