...Не повод для знакомства

На завод возвращаться не стала — военно-промышленный комплекс дышал на ладан. Сверхсекретные заводы выпускали теперь алюминиевые кастрюли, сверхсекретные лаборатории разрабатывали отныне не замечательные теплоизолирующие материалы, а рецепты изготовления туалетной бумаги из особопрочного картона… Как грибы после дождя появлялись на свет риэлтерские конторы, брокерские биржи, маркетинговые агентства. Тут и пригодился какой-никакой опыт работы в сфере недвижимости. Сначала сидела за компьютером, пополняя базу данных. Позже подпустили к работе с клиентами и — о чудо! — начало получаться. Пригодилось и юридическое образование: посидев несколько ночей над нововведениями в области жилищного законодательства, могла не только показать товар (квартиру) лицом, но и заодно предоставить клиентам квалифицированную юридическую консультацию. Благодарные клиенты, в свою очередь, передавали добросовестного брокера, так сказать, "из рук в руки" — рекомендовали друг другу по цепочке. Ведь ни для кого не секрет, сколько печальных случаев было при покупке-продаже квартир. В лучшем случае люди порой лишались и недвижимости, и наличности, в худшем — и жизни тоже…

Рос Юрочка, и так же незаметно росла карьера молодой мамы. Начав с самой низкой неквалифицированной работы, всего за неполных три года Тамара поднялась до верхнего эшелона в самом крупном агентстве Хабаровска. Теперь родители, казалось, ни в чем не могли упрекнуть дочь. Зарабатывала Тома гораздо приличнее отца, все до копейки отдавала в семью. Но и Валентина Ивановна, и Александр Михайлович, словно сговорившись, третировали ее все изощреннее изо дня в день. Их бесила ее самостоятельность, большие заработки, и, чем больше Тамара приносила в дом, тем более люто ненавидели ее родители.

Правда, и Надежде жилось не слаще. Та, не успев еще разочаровать семью, получала по полной программе наравне со старшей сестрой. Тамаре хоть не так обидно было: как ни крути, а она провинилась, заслужила суровое наказание, опозорив семью. За какие же грехи расплачивалась Надя, было понятно, скорее всего, только самим родителям. За двадцать лет ей еще ни разу не удалось сходить в кино с подружками или — упаси Бог! — с приятелем. Каждый шаг студентки третьего курса контролировался безоговорочно. Мать по-прежнему отвозила Надю в институт. Встречал отец, довольно грубо, на глазах сокурсников, хватал покорную дочь за локоть и почти волоком, стараясь унизить по максимуму, тащил домой. Одевали бедную девочку не в обноски, конечно, но из всех разнообразных товаров, заваливших ныне прилавки магазинов и многочисленных стихийных рынков, покупались самые дешевые и неказистые, порой откровенно уродливые вещи. Тамара попыталась было сама покупать одежду сестре, но все обновки под аккомпанемент нецензурной брани летели в мусорку, а Наде по-прежнему приходилось носить малопригодные для молодой девушки неказистые кофты и старомодные платья, в которых даже Валентина Ивановна выглядела бы анахронизмом. Мать попыталась было и старшую одевать в такое отрепье, но Тамаре удалось доказать, что с такой откровенной нищенкой ни один уважающий себя человек не захочет иметь общих финансовых дел: не даром говорят, что с неудачниками нельзя связываться — фарт пропадет, сам таким же неудачником станешь. Неудачливость, увы, заразна… Так что, как ни крути, а в ее работе одежда играет далеко непоследнюю роль. За такие слова мать окатила Тамару очередным ведром помоев, но, видимо, нашла в них рациональное зерно и не стала мешать дочери одеваться соответственно статуса. Как ни крути, а именно с Тамариной помощью удалось в это трудное время не только дачку достроить, но и поменять старые Жигули-"копейку" на пусть неновую, но вполне приличную Тойоту.

С начала мая по конец сентября каждые выходные родители проводили на даче. Дом был уже почти готов, осталось разве что довести до ума мансарду. Каждые выходные родители увозили из города Надю и Юрочку. Тамару не брали, комментируя свое решение так: "Научилась сучка ноги раздвигать — теперь не отучишь. Хоть на цепь посади, все равно кобеля найдет". По той же причине не оставляли с ней сына: "Эту шлюху вообще нельзя к ребенку подпускать, может быть, хоть так удастся из выблядка человека вырастить".