Не повторяется такое никогда!

— Так и есть! — ровно кивнул я — Именно те самые песни на которых и строится весь сюжет спектакля, именно они и составляют эмоциональную составляющую. Я хотел показать не просто привычный образ праздника, а его глубинную составляющую. Ведь победила вся страна, весь Советский народ! И те кто погиб на фронте и те кто погиб в тылу, у станков, на своих рабочих местах и пожертвовал всем ради Победы. А они… — я заскрежетал зубами — Немедленно убрать из песни слова «со слезами на глазах», а то подумают что кто-то жалеет о нашей Победе! Не нужно петь о том, что кто-то не вернулся с войны, а то люди расстроятся. Не портите им праздник!

Тут засвистел чайник и я убрал его с плиты. Заварил свежую заварку, накрыл заварник полотенцем и спросил:

— Бутерброды будете, а то кроме пряников у нас больше ничего нет?

— Андрей ты садись! — подскочила Валентина Васильевна — Мы всё сами сделаем! — и они с Татьяной Юрьевной принялись нарезать хлеб и колбасу.

— Извини Андрей за вопрос, а почему ты не на работе? — внимательно посмотрел на меня второй — Нам сказали ты на больничном, а ты внешне вроде здоров?

— А вы человечка не накажете? — посмотрел я на него.

— А надо? — усмехнулся он.

— Не желательно! — опустил я голову — Уговорил доктора в заводской поликлинике выписать мне больничный. Сказал, что у меня раны сильно разболелись.

— Что правда болят? — посмотрели на меня женщины.

— Бывает иногда! — отвернулся я.

— Понятно! — изрёк второй — Я понял Андрей, что нужно во всём разобраться самому. Остальные песни тоже хорошие?

— Отличные! — соскочил я — Просто с непривычным пока звучанием, с современным. Да, не так как у всех и что? Да, не всем нравиться и что? Запретить, посадить, расстрелять? А как-же передовой класс прогресса? А как-же слова про наше стремление вперёд, к новому, неизведанному, светлому будущему? Просто слова? Просто ложь с трибун? Просто бла-бла-бла? А главное, держать и не пущать?

— Не перегибай Андрей! — нахмурился второй.

— Да я бы и рад, но как-же это двуличие и лицемерие надоели! Надоели всё эти приспособленцы и хамелеоны. И вокруг одна подлость, подлость человеческая! Ведь они же комсомольцы и коммунисты, как такое возможно товарищ Патрушев? Вот вы, 2-й секретарь областного комитета коммунистической партии Советского Союза, объясните мне, простому комсомольцу, искренне верящему всем сердцем в справедливость и светлое будущее, поведение коммуниста Синельникова? Этот товарищ занимает высокую и ответственную должность, примерный семьянин и прекрасный человек обличённый доверием и уважением коммунистической партии, именно так написано в его характеристике, а по факту? Тварь и подлец каких поискать! Не даёт прохода нашей солистке Светлане, угрожает и нагло домогается, никого и ничего не стесняясь. А я должен с этой мразью советоваться и выказывать свое уважение, а за что? За то, что это существо её чуть в туалете не изнасиловало? При этом угрожая уволить со скандалом с работы и её мать тоже, да ещё и ославить, как шлюшку на весь город. А когда он получил от меня по мордасам, сразу заверещал о социалистической законности и справедливости. Это как? И вот эту мразоту я должен уважать и равняться на него? Какое будущее я должен строить? О котором мечтаю я или эта особь? Я такого будущего не хочу, лучше я придушу его, чтобы другим не повадно было!

— Ага! — зыркнул на меня второй — Вот как на самом деле было? Очень интересно, а свидетели есть?

— Я не смотрел! — ответил я сев обратно на табуретку — Когда я эту охреневшую от безнаказанности суку из туалета выпинывал не смотрел по сторонам. Вроде кто-то был в коридоре, но кто точно, не помню.

— Тётя Дуся была и завхоз Петров! — вмешалась Валентина и поставила на стол тарелку с бутербродами — Они как раз обход делали и всё слышали и видели.

— Это замечательно, что есть свидетели! — задумчиво кивнул второй — Я лично Андрей займусь этим делом, если всё так как ты описал, то можешь навсегда забыть о нём, он нам больше не товарищ!

— Это врятли! — отмахнулся я — Никто не даст выносить мусор из дома, спустят дело на тормозах да и всё! А вот как девочке дальше со страхом в душе жить? За неё и заступиться то некому, отец пять лет назад в тайге пропал, брат ещё мальчишка совсем, мать простая уборщица. Она на сцену выходить не хочет говорит, а вдруг я кому с должностью повыше понравлюсь? И что делать? Лучше я на заводе буду работать, ну её эту сцену! Глядя на неё и все остальные девчата задумались, а мне то что делать? Я женскими голосами петь не умею!

— Всё так плохо Андрей? — спросила Татьяна Юрьевна.

— Плохо? — зло ухмыльнулся я — Девчонка впервые в жизни смогла купить себе комплект хорошего нижнего белья, да и то это мы с парнями деньгами сбросились, впервые надела красивое платье и вышла на сцену, а теперь она её боится эту сцену, её трясти начинает. Очень знаете ли рабочая атмосфера в коллективе!

— Разберёмся Андрей! — заверил меня второй — Давай-ка пока чаю попьём и поговорим обо всём предметно!

— Давайте! — грустно согласился я.

Глава 18

На следующий день. Комиссия.