Не повышай на меня голос, птичка

— Единственное, чего я все эти годы хотела, это извиниться перед тобой за то, что украла твои деньги. — Полностью поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, чтобы каждое мое слово прозвучало искренне. На расстоянии легче. — Я не имела права так поступать. — Сглатываю. — Я их вернула, но все равно не смогла извиниться… Не знаю почему.

Губы Марата искривляет однобокая ухмылка, но мужское лицо по-прежнему не выражает никаких эмоций, однако его следующие слова ударяют по мне подобно триггеру:

— Ты украла мое сердце, а не деньги, Тата. И его ты до сих пор не вернула. — Марат делает шаг ко мне и проводит пальцем по моим приоткрытым от шока губам, отчего в груди спирает еще сильнее. — Пообещай никогда не возвращать мне его обратно.

Какого хрена?

Втягиваю носом воздух и до боли вонзаю ногти в ладони. Зачем он все это говорит? Он ведь ни черта не милый! И никогда им не будет!

Не найдя, что сказать, отшатываюсь и пулей вылетаю из кабинета. Останавливаюсь только в комнате, обречено утыкаясь лбом в дверь. Не знаю, сколько я так стою, но прихожу в себя лишь с первым хныканьем проснувшегося сына. А потом внезапно осознаю, что все это время я и сама задыхалась собственными слезами.

Дальше все происходит как в плену вязкого тумана. Собираю вещи, кормлю Ваню, принимаю душ, а уже через час мои чемоданы спускают на выход, пока я с Иваном на руках следую за охраной. И только сейчас до меня доходит, что Марат так больше и не подошел. А когда его люди ожидающе держат входные двери, я понимаю, что он и не появится. Даже конверт с неизвестным мне содержимым передали его люди. Значит, не проводит.

И вот почему сейчас в груди разрастается неприятное ощущение с такой болезненной скоростью, будто там взорвалась атомная бомба? Я ведь так мечтала о свободе, и вот она в моих руках. Бери и используй, дуреха! Вот только с каждым новым шагом чувство нездоровой и необъяснимой тоски перекрывает мне доступ к кислороду. Неужели это конец?

Дверца в машину открывается и охранник с почтением пропускает меня в салон, но, прижав Ваню крепче, я напоследок оборачиваюсь, а через мгновение замечаю в окне дома мужской силуэт. Почему он не захотел проводить? Почему опять причиняет мне боль? Зачем снова показывает мне эту гребенную невидимую связь между нами? Невидимую и больную…

— Татьяна Владимировна, — вторгается в мои мысли мужской голос и я возвращаюсь в реальность. — Садитесь, нам пора ехать.

Глава 48. Ничего не кончено

— Не забывай меня, ладно? — я крепко обнимаю Тимку и не перестаю удивляться, каким крепким юнцом растет мой братец. Десятый год ему, как-никак.

— Задушишь, Тань, — противится он моей ласке, и я нехотя выпускаю его из объятий, встречаясь с сорванцом наигранно строгим взглядом.

— Пиши и звони мне. И обязательно сообщи, как приедешь. Ладно? — с теплотой в голосе прошу брата, а у самой уже слезы на глазах.

— Ага, напишу, — он перекидывает рюкзак через плечо, — ты только не реви тут, а то ресницы накладные отвалятся.

Треплю его по светлой голове, не в силах скрыть улыбку.

— Не буду. А ресницы у меня свои. — Обнимаемся еще раз, и я тайком смахиваю слезинку. — Ну все, давай беги, а то опаздываешь на посадку. — Поджимаю губы и едва сдерживаюсь, чтобы снова не обнять брата. — Школу не прогуливай, а то Львовна не отпустит тебя следующим летом, — бросаю ему вдогонку.

— Ничего, скоро восемнадцать стукнет и я свалю от них, — парирует мне с озорной улыбкой, оглянувшись через плечо. — В Питер переберусь, к тебе поближе, — вальяжно заявляет братец и, помахав на прощание, скрывается в толпе.

— Скорее бы уже… — шепчу едва слышно с застывшей в воздухе ладонью. — Береги себя, Тимка.

Дождавшись, когда светлая копна волос скроется из вида, я с протяжным вздохом и скулящей тоской в груди направляюсь на выход из вокзала, а потом прямиком на остановку. Прогуляюсь по центру, пока Ванюша в садике.

Уже месяц я живу в Петербурге. Как и обещал, Марат подготовил все условия для хорошей жизни. И даже помог Тимке прилететь ко мне на остаток летних каникул. За что я невольно испытываю благодарность к этому человеку. А еще я начала небольшой бизнес, делаю торты на заказ, очень удобно для молодой мамочки, прибыльней, чем зарплата нянечки и не скучно, когда сынок в садике. Да и к тому же душа поет, когда руки творят красоту.

Я устала переживать, устала бояться. Да и поводов больше для этого нет. Теперь я просто хочу жить. Страшно даже говорить, но все же сейчас, идя по оживленному Невскому проспекту, я понимаю, что впервые за долгое время моя жизнь по-настоящему налаживается.

И в новой жизни мне все нравится.