Не позволю себя завоевать

Думая так, яростно прокалывала полотно иголкой и клала на него стежок за стежком. Получалось, голова была занята одним, а руки жили своей жизнью. И как-то так незаметно для себя вышила приличный фрагмент. А как взглянула на него, так вздрогнула. Что там Симона недавно говорила мне, цедя слова через зубы? То ли человек, то ли птица?.. Хм, теперь она точно признала бы на вышивке лицо Ингвара. А если бы всмотрелась лучше, то и грудь… Эти рельефные мышцы под кожей цвета бронзы… Или… откуда ей узнать? Она же не касалась их так, как я недавно…

– Богиня! – едва слышно вскрикнула и отдернула руку, сжав пальцы, которыми только что гладила стежки, и нахмурилась. – Что я делаю?!

– Инга? – оказалось, не услышала, как в комнату вошел Ингвар.

От неожиданности и от испуга, что меня застигли за чем-то в высшей степени неприличным, вскочила на ноги. Но вышло все неуклюже, от того задела боком подставку и опрокинула рамку с вышивкой. Вскрикнула, прикусила губу, дернулась еще пару раз, не зная, как поступить, но тут же и замерла. Потому что мужчина уже стоял рядом и поднимал вышивку с пола.

О, нет! Я не готова была, что увидит художество. Успела горячо пожалеть, что начала вышивать этот рисунок, и особенно, что там вышло его лицо. Будь все проклято!.. Уже чувствовала, как лицо, шею, грудь опалило жаром, а потом кровь оттуда как совсем отхлынула к пяткам, оставляя мне ощущение озноба.

– Нам надо поговорить…

Ингвар стоял очень близко. Настолько, что чувствовала тепло от его тела. И вроде бы, как заслонил от меня свет. И голос его раздавался над самым ухом. Зачем так встал и склонил голову? Вон, даже мои волосы слегка колебались от его дыхания. А еще заставил мое сердце колотиться так, что испугалась, чтобы не выскочило из груди.

– У меня есть к тебе несколько вопросов…

И я постаралась взять себя в руки, выровнять рваные вдохи, усмирить ток крови и взглянуть… в его лицо. Но не сразу это вышло. Сначала мазнула взглядом по его груди… Сегодня он надел просторную рубаху… ну, да, одевался же сам… и в вырез был виден бинт. А рука, вон, висит еще. И рамку с вышивкой поднял оттого с разворота, чтобы дотянуться пальцами здоровой руки.

– Но сначала… перевяжи меня.

– Но Рагна?.. – вот тут уже я моментально вскинула глаза и так и впилась в его лицо.

А оно было спокойно. И почти ничего не выражало. Но глаза!.. Они выглядели очень темными. К чему бы? И смотрели слишком проникновенно. Хотели заглянуть в душу? Это опасно для меня. Но смогла и чуть расслабиться, потому что он отставил в сторону пяльцы, даже не взглянув на вышивку.

– А ее нет! – не слишком ли живо сообщил мне об этом? – Ушла. Приготовила обед, дала указание Симоне и пошла проведать своих. Будет только завтра. Так как? Перевяжешь?

– И где? – глупый вопрос, но уже вылетел.

– Идем ко мне.

Отлично помнила, как говорил недавно, что его слово является законом для всех в доме. Но сейчас в голосе хозяина не прозвучало сколько-то власти, скорее просьба. Правда, довольно настойчивая. И догадывалась, что отказаться ее выполнить мне бы не позволили. Тем не менее, мой взгляд снова скользнул по его раненому плечу и повисшей вдоль туловища руке.

– Я пойду. Но руку следует держать на перевязи… разве, Рагна этого не сказала?

– Ого, какая командирша! Считаешь, заимела, хоть сколько, власти надо мной? – его глаза блеснули, и мне показалось, или в них прибавилось глубокой темноты?

Какая уж там власть, если у меня слегка что-то там внутри подрагивало, когда переступила порог его покоев. Хотела остановиться посреди гостиной, но Ингвар сразу прошел в спальню и только там встал, развернувшись ко мне.

– Вот бинты, мазь и еще какая-то дрянь, – указал на столик возле постели, сам же стащил порывисто одной рукой через голову рубаху-распашонку и присел на кровать. – Действуй, детка.

Я с опаской переступила через порог, а потом приблизилась к мужчине, стараясь при этом не смотреть в его лицо, а исключительно на повязку на плече.

– Присохло, – прошептала ставшим вдруг неживым голосом. – Придется немного потерпеть.

– Не бойся, я не испугаю тебя вскриком или еще чем, – произнес с усмешкой. – Стоны… это вообще не про меня. Не замирай ты так, малышка, я же не страшный, правда?

Невольно покосилась на его профиль. Губы кривил теперь в снисходительной улыбке. Уверен же был, паршивец, что его правильные черты лица, сочетание прямой линии носа, бровей вразлет, слегка раскосых глаз, высоких скул, и волевого подбородка, производили определенный эффект на особ женского пола, как пить дать. Особенно на его ангриек. Они же были под стать своим мужчинам, такие же дикие и резкие, как могла уже узнать. Но я… нет, мне всегда по нраву были натуры утонченные, с обхождением, хорошими манерами. И зря этот… дикарь сейчас так был уверен в своей неотразимости. Ну… некую диковину из себя представлял, конечно, но чтобы я млела и таяла…

– Эй! – пробудил от подобных размышлений его окрик. – Я терпелив, конечно. Но зачем же так рвать на мне плоть, хищница?

– Ой!

– Ойкает она! А я снова, между прочим, истекаю кровью. По твоей милости, детка.

– Я нечаянно. Задумалась.