(Не)правильная валентинка

Пока говорила, заметила, как краски жизни сходят с лица настоящего Григорьева, сменяясь бледностью.

— Кому вы сказали про него? Вы доложили в СБ? — одними губами прошептал парень.

— Нет, конечно. Мы с тобой не знакомы, я приняла его за нашего сотрудника, — попыталась оправдаться я. — Работа сверхурочно преступлением не считается.

— Как мы не знакомы? — опешил парень. Его лицо выражало крайнюю степень удивления. — Я же вам раза два настраивал ноут.

Что мне ему объяснять, что я не запоминаю не симпатичных лично мне мужчин. Или он водит меня за нос? И мы с ним видимся впервые? Я в такие моменты выхожу из кабинета. Некоторые сисадмины не воздержаны на язык, считая всех, кто не в теме, недолюдьми.

— Пойдемте, — решительно поднялся он. — Покажете, где рылся этот Григорьев.

Я кивнула, и мы поспешили в сторону моего кабинета. Встречные провожали нас насмешливыми и все понимающими взглядами. Теперь по офису будет гулять сплетня, что я совращаю детей и встречаюсь с малолетками. Преувеличат, конечно. Мне лет десять возраста припишут, ему столько же отминусуют. Научились у Малахова, блин…

Я и брюнетистая красотка Оленька, чей компьютер был целью лжегригорьева, нервно хлебали кофе, пока настоящий Григорьев с видом бывалого проктолога ковырялся в недрах. Через двадцать минут работы и шести чашек кофе на двоих, Григорьев повернул к нам лицо вселенской скорби.

— Димычу звоните. Тут «жучок». Надо проверить все устройства, — произнес он свой приговор.

Оленька рванула вызванивать начальство, а я уставилась на Григорьева.

— Что пытались узнать? — Нервно сглотнула, понимая, что сейчас не отказалась бы от чего-то покрепче кофе.

— Не знаю. Я с такими устройствами еще не встречался. Надо у ребят спросить. Интересная штука с кучей функций. Точно не китайская, — признался Артур. Он поднял на меня горящий взгляд и обрадовал:- Готовьтесь к даче показаний.

Я мысленно застонала, не понимая, за какие грехи мне все это послано. Как пророчил Артур, мне пришлось встретиться с начальником СБ и дать словесный портрет лжегригорьева. И объяснения, чем занималась в нерабочее время.

К концу дня голова гудела, хотелось добраться до дома и притопить себя в ванной, забыв весь этот день и предыдущий… по возможности. Сто раз себе поклялась, что больше не возьму в рот ни капли до следующего Нового года. И судьба снова посмеялась надо мной

Глава 6

Захотелось побаловать себя чем-то вкусным. Телефон настойчиво зазвонил второй раз. Стоящие рядом и проходящие мимо косились. Выбирая десерт к чаю, подавила желание отключить его совсем. Но увидев во входящих Татьяну, нажала принять вызов.

— Алюш, у меня к тебе дело, — сразу начала Татьяна.

— Я не пью, — сразу предупредила подругу, во избежание так сказать.

Поймала понимающий взгляд мужчины, покупающего торт. Молодой, но красный нос и мешки под глазами выдавали любителя горячительного. На скуле зеленел застарелый синяк любителя выпить и огрести. Хмыкнула и потопала на выход без десерта, злясь на подругу, позвонившую так не вовремя.

— А придется, — она хихикнула и привела «железный» в ее понимании аргумент. — В эту субботу встреча выпускников. Ты забыла что ли?

Да, забыла. И если бы не ты, не вспоминала еще лет двести. Что за год могло измениться? Кто-то родил или развелся? Я как-нибудь переживу, если останусь в неведение. Зато никто не будет доставать меня вопросами о замужестве и детях.

— Где встреча? На кладбище? — хлопнула в сердцах дверцей машины, ожидая пока прогреется двигатель.

Снова пошел мокрый снег, налипая рыхлыми, стекающими вниз шлепками на стекле. Я уныло разглядывала сто раз до того виденный пейзаж ночной улицы, спешащих прохожих и слепящих фарами автомобилей.

— Почему на кладбище? — опешила Таня. — Марьванна еще неделю тому в порядке была. Нормы ГТО пересдавала.

— Ну, а где еще наши-то все? — невесело пошутила я, разряжая обстановку. — Чай, нам уж не по шешнадцать.

— Фух, Зарецкая, вечно твой черный юмор. В кафе «Магнолия», как обычно. И Марьванна обещала, что придет, — завлекала подруга. — И Димка будет. Копылов. Помнишь такого? Ты еще обещала, что выйдешь за него, если он Нобелевскую премию получит по физике.

Память фонила серой рябью, не выдавая картинку, как старый бабулин ламповый телевизор. Никакого Димки Копылова я не помнила. Свое обещание тем более. Не помню, значит, не было такого.

— Нет, — уверенно произнесла я.

— Ну как ты не помнишь главного умника нашего класса? Он же все олимпиады и конкурсы по всему что можно и нельзя выигрывал, и его отправили учиться за границу от греха подальше. Вы еще цапались с ним постоянно.

Рябь прошла, и появилась картинка неопределенной пегой масти тощего, прыщавого и очкастого недоразумения на год или два младше меня и ровесников. Оно улыбалось мне щербатым ртом и поправляло с важным видом уродливые очки, сползающие с носа.

— Вундеркиндер, — вспомнила я кличку парня, просидевшего со мной весь выпускной класс.