Не предать время своё

– Даже не спрашивайте! – Молодая женщина была готова вот-вот расплакаться.

Посидев и помолчав какое-то время, Танкычах произнёс:

– Я хочу помочь тебе.

С этого дня он потерял покой и сон. Утренние разговоры со старушкой Марьей заметно удлинились: в эти часы через площадь, ведя за руку маленького мальчика, всегда проходила та самая молодая женщина с печальными глазами.

– Не обращай внимания на то, насколько люди нарядно одеты, – тем временем мудрствовала Марья, затягиваясь папиросой. – Всё равно гадят и оставляют после себя мусор…

– Да, это так, Марья Петровна, – быстро соглашался с ней Танкычах, а сам искал глазами в толпе ту, что приходила в ателье.

Вскоре, как всегда ведя сына за руку, женщина возникала из толпы и проходила мимо него…

После этого Танкычах спешил на работу. Гасил свет, заряжал в фотоувеличитель отложенный в сторону негатив с прекрасной незнакомкой.

– Сегодня вновь видел, как ты проходила мимо, – начинал он полумистический разговор с незримой собеседницей. – Я сидел на деревянной скамейке возле такой полной старушки. Ты, кажется, не заметила меня…

– Я очень спешила, – отвечала невидимка. – Торопилась отвести сына в детсад. Мне так повезло, что знакомая там работает. Она просто выручила меня.

– Эта та самая высокая женщина в очках?

– Да. А вы откуда её знаете?

– Знаю… Квартиру-то другую нашла, сняла?

– В городе всё так дорого… Придётся и дальше мыкаться у родни…

– Ну, если что, приходи ко мне, – приглашал Танкычах. – Небольшой, но свой дом имеется. Поживёшь пока…

– Спасибо, – отвечала таинственная посетительница. – Вы очень добрый человек.

Неизвестно, сколько бы длилось это странное общение, если бы не случай.

Однажды Танкычах засиделся на работе допоздна и едва успел на последний автобус. Пассажиров было немного: пожилой человек в шляпе, трое парней с гитарой и ещё сидящие перед ним женщина и мужчина. Они о чём-то энергично переговаривались. Оказалось, что ссорятся – сердитый баритон постоянно перебивал тонкий голосок. Неожиданно мужчина вскочил, размахнулся и ударил спутницу кулаком. Та завизжала и прикрыла лицо руками. Когда она повернулась боком к Танкычаху, он с изумлением узнал в ней ту печальную женщину, которая приходила в ателье.

Ярость затмила его разум, Танкычах вскочил и что есть силы ударил мужчину авоськой с хлебом, которую держал в руках. Тот оттолкнул его руками, отчего фотограф отлетел и упал между кресел. Правая нога, словно заведённая детская игрушка, беспомощно и дробно начала стучать по металлическому полу автобуса…

История на этом не закончилась. Водитель вызвал милицию. Парни с гитарой посмеялись и ушли. Пожилой человек в шляпе сказал, что ничего не видел. А та милая незнакомка с грустными глазами заявила, что они сидели с мужем, мирно разговаривали, и тут неожиданно на них напал этот колченогий урод.

Танкычах передумал идти домой. Он вернулся на работу. Долго и молча сидел не двигаясь. Потом достал молоток и, хромая, подошёл к своему верному другу и напарнику, закреплённому на старой треноге, которому долгие годы доверял сокровенные мысли.

– Ты, оказывается, обманывал меня… – спокойно сказал он и ударил молотком по фотоаппарату.

Послышался треск разбитой оптики и жалкий хруст обломков металлического корпуса.

С тех пор Танкычаха в городе никто не видел.

А он и вправду много знал про нас…

Автобус цвета молока

…В Кёрелях пришла весна.

Все «прописанные» в Сосновке птицы вернулись из тёплых стран, куда полетели зимой, убегая от зимних холодов, и по-хозяйски начали обустраивать свои гнёзда.

Вскоре стали прибывать и парни, которых земляки два года назад проводили в армию. Деревенские каждого из них встречали с радостным возгласом удивления и внутреннего изумления: казалось, что в дальних местах службы их бессовестно заменяют и домой всегда возвращают совсем других молодых людей.

Первым с Костей встретился директор школы Василий Саввич. К нему, стоявшему в ожидании оказии до улусного центра, подошёл человек с небольшим чемоданчиком. Это был высокий молчаливый парень с подогнанной по ладной фигуре военной форме и красивой фуражке на голове.

Услышав обращённое к нему «Здравствуйте!», директор долго всматривался в лицо юноши и наконец произнёс:

– Костик, ты, что ли?

– Ну… – отозвался парень неожиданно густым баском и замолчал в неловком замешательстве.

– Смотри, как вымахал! Хорош… Чем планируешь заняться: учиться, работать? – спросил Василий Саввич, привыкший брать ответственность за судьбу каждого выпускника школы небольшого наслега[5].

– Ну, пока ещё не знаю. Посмотрю… – ответил Костя.

От райцентра до Кёреляха всего лишь километров двадцать. Тем не менее по тряской разбитой грунтовке только в один конец дорога занимает час с лишним.